за шагом и не забывал, подсвечивая факелом, окидывать внимательным взором стены и передний край тропки, выглядывая долгожданную арку, каковая не продлит нервного блуждания впотьмах, но приведёт в искомое помещение-склеп с фараоновым саркофагом.
Пыхающий огнём светильник померк, язычки пламени, колеблющегося на его деревянной макушке, укоротились и замедлились, а стародавняя ночь внутри пирамиды опять подступила к историку, когда он с замиранием сердца обнаружил перед собой каменную плиту с надписями и рисунками, скрывающую – он был наикрепчайше в том уверен – последнее пристанище божественного Хеопса. И на сей раз отважный человек применил грубую, но эффективную силу, вставив лом в прогалину между дверью и стеной и нажав посильнее. С шершавым, громогласным шумом отъехав в сторону, препона явила алкающему и восхищённому взору матовую, совсем чёрную ровную прорезь портала, тут же напомнившую раскрытый в беззвучном крике рот. За порогом просматривалась не хитрая путеводная тропка, ставшая уж привычной, – нет, там маячило четырёхугольное помещение, и что-то, кажется, продавливалось сквозь мрак, некое сооружение или больших пропорций предмет. С хрипом выдохнув и снова вдохнув, не веря, что нашёл гроб овеянного мифами Хеопса, совершил настоящий подвиг, претворил в жизнь мечту и закончил месяцы странствий, с ужасом и жаждой мужчина ступил внутрь помещения.
Тот, кто, удалившись в ночь вневременья, ныне отдыхал под тяжкой крышкой саркофага от сиюминутных, жизненых дел, среди прочих, будто равный, когда-то ступал по бренной земле Пустыни и дожил, на счастье своему народу, до лет весьма преклонных, по мнению любого из его подчинённых, которые немалым числом гибли и младенцами, и молодыми людьми, и зрелыми мужчинами и женщинами, не дождавшись старости, неспешной, но и томительной. На самой нижней границе слуха раздался хлопок, и факел погас – темнота мигом заполнила пространства, принуждая к цепким стальным объятиям. Выругавшись, исследователь присел, высек кремнием искру от пола и запалил похудевший "фонарь"; за поясом висело два запасных "светила", но хотелось уже, поскорее, подойти к посмертной обители фараона, а что американец попал в усыпальницу, не вызывало более сомнений.
Посередине помещения возвышался трёх-четырёхъярдовый короб из камня; подступив, искатель повёл факелом, и пламя высветило из мрачного нутра крышку с затейливой, искусной резьбой. Положив сверху, на саркофаг, догорающую головешку, он вынул лом, после недолгих поисков просунул язычок меж крышкой и собственно гробом, упал телом на ручку и стал открывать наводящий на сказочные образы и мистические чувства тайник-хранилище. Плита, прячущая от глаз тело Хеопса-долгожителя, с гулким скрежетом пошевелилась; отчего-то из-за звука пробрало до костей, однако учёный не остановился, отбросил лом, разбудив крепко спавшее эхо, и упёр в тяжеленную крышку ладони, после чего, шаркая сандалиями, отодвинул её, за десяток секунд освободив из плена невидения ссохшуюся мумию.
Американец