дыма, подсвеченного газовыми рожками. Мой отец никогда в жизни не курил и еще до моего рождения стал членом Общества трезвости.
– И как идет торговля? – поинтересовался мистер Ингланд.
– Благодарю вас, сэр, хорошо, – ответила я.
Мы поднялись на третий этаж, почти не отличимый от второго, и мистер Ингланд разговорился с главным мастером, который из вежливости кивнул детям, а меня даже не удостоил взглядом. Я хотела спросить, сколько лет самому младшему работнику фабрики, но после разговора с мистером Бутом решила, что не стоит. Вместо этого я поинтересовалась, откуда привозят хлопок.
– Через Рочдейлский канал[33], – ответил мистер Ингланд и, видя мое озадаченное лицо, широко улыбнулся.
Я смущенно рассмеялась и усадила Чарли в коляску.
– В наше время мы получаем хлопок из Австралии, – пояснил мистер Ингланд. – А ведь я один из последних производителей хлопковых тканей в здешних краях. Все остальные перешли на шерсть или обрабатывают бомбазин, получая вельвет, саржу, молескин и трип.
Мистер Ингланд потянулся к моей накидке и пропустил ткань между пальцами. Я почувствовала, как у меня участился пульс.
– Это габардин, разновидность саржи. Возможно, ткань произвели в нашей долине, – заметил он.
Мы стояли во дворе фабрики. Внезапно у мистера Ингланда сделался усталый вид, и он вытащил сигару из серебряного футляра, который хранил в нагрудном кармане. Я подумала о том, что внутри полно огнеопасного материала; малейшая искра, и вся фабрика сгорит за считаные секунды.
– Курить на фабрике запрещено, – проговорил мистер Ингланд, словно прочитав мои мысли. – За такое грозит увольнение, даже мне.
Это было логично. И теперь становилось ясно, почему мистер Ингланд так много курил дома.
– Мне понравилась экскурсия, – сказала я.
– Можете приходить в любое время, – улыбнулся он.
Шагая по каменному мосту и взбираясь на холм, я чувствовала радость и прилив сил. Я видела, где работает хозяин – удачливый коммерсант, который хорошо обращался со своими подчиненными. И хотя я не имела желания работать на фабрике с ревущими печами и покрытыми сажей кочегарами, с вертящимися колесами и рамами, которые с грохотом ездят туда-сюда, все-таки мне понравилось бы осознавать себя малой, но жизненно важной частицей единого организма, где у всякого человека и предмета есть свое место и роль.
Почти каждое утро я из окна детской видела, как рабочие идут на фабрику, шагают друг за другом по тропинке, будто муравьи. Женщины, укутанные в коричневые и серые платки, почти сливались с деревьями. Никто не проходил рядом с Хардкасл-хаусом, но на вершине холма была деревушка, и пару раз я замечала, как люди пересекают мост и исчезают среди деревьев на нашем берегу. Холм был очень крутой, с едва заметной тропкой, которая вилась по склону. Карабкаться по ней дважды в день требовало недюжинной ловкости, а зимой и подавно. Вспомнилась кашляющая девушка: с кем она живет, как выглядит