голос пилота встревожено предложил уйти из зоны поражения. Капранов огрызнулся и взял противника на мушку – «игры закончились, не сдаешься – сдохни!» Длинная очередь белыми расщепами вспорола ствол сосны, срубила ветку, полетевшую в пропасть, – клац! – автомат заклинило.
«Магазин!» – крикнул депутат, отстегивая рожок и швыряя его под ноги. Помощник его, майор СБУ в отставке, в ответ прокричал, что патроны остались только россыпью, надо набивать магазины.
«Так набивай, черт!»
Хмельной от горя отцовского, от жажды мести, от выпитого коньяка и азарта охоты, Виктор Викторович сорвал с носа стрелковые очки и, сверкнув на солнце золотыми часами, погрозил кулаком черному археологу, припавшему щекой к своему ружьишку.
«Стреляй, ну! – наушники не пускали, Капранов содрал их с потной головы вместе с бейсболкой, высунулся в окно по пояс. – Стреляй, трус! Ну, стреляй! – Рывком уселся обратно, рыгнув коньячным перегаром в лицо встревоженного пилота. – Из дробовика он меня напугать вздумал!»
Никто в вертолете не знал, что в стволе егерского «Зауэра» находился разрывной заряд 12 калибра.
Пилот накренил и увел вертолет чуть левее, сбивая противнику прицел.
«Кончай его, Викторыч, – опасливо прокричал он, – некогда патроны набивать, горючка на нуле!»
«Они мне живьем нужны, – скрежетнул зубами Капранов. – Эх, ладно… Гр-р-ра-нату!»
Тынянов вынул из армейского ящика гранату «Ф-1», вложил ее в руку шефа. Тот сорвал с лимонки чеку.
Солнце слепило – мерцающий винт казал то блестящее перекрестие, то букву «V», то сияющий веер лопастей.
«Ну, братья-партизаны, помогайте!»
Промазать было нельзя. Промах означал смерть.
В голове не к месту раздался голос егеря Скороходченко:
«Ты погоди, Григорий Пантелеич, тут стрелять нужно с поправкой под углом к горизонту».
«Какой еще поправкой, ты шо мелешь?»
«Дай-ка я попробую…»
«Ну, смотри, лесная душа, промажешь – уши отрежу!»
Призрачная рука егеря взялась за цевье, призрачный палец лег на курок, родной пристрелянный «Зауэр» прикладом лег в фантомное плечо, в глазнице загустело чужое стекловидное тело, потемнел, материализуясь, зрачок – егерь Скороходченко выглянул в мир живых через опухшие от гематом Скворцовские очи – вокруг симферопольца аурой проступила грузная, сутулая фигура Михаила Матвеевича, припавшего щекой к своему верному «Зауэру Три кольца», в прицеле сфокусировалась поясная мишень мужчины с занесенной для броска рукой…
А в ушах Даши гремел немецкий марш.
Ei warum? Ei darum!
Ei warum? Ei darum!
Ei bloss wegen dem
Schingderassa,
Bumderassasa!
Ei bloss wegen dem
Schingderassa,
Bumderassasa!
«Стреляй, старый хрыч! – завопил Гуськов. – Он щас гранату кинет…»
«Не спеши, Григорьпантелейч, я свое ружьишко знаю…»
«Получай, фашист, гранату!» – Капранов замахнулся на вывих лопатки…
Ствол «Зауэра» взял поправку к углу горизонта, два слитных