И активно маме мстила. Правда, в итоге выходило, что получал мой ни в чем не виноватый дядька. И один раз чуть было под пулю не влетел из-за меня, дурехи.
Думаю, что он явно выдохнул с облегчением, когда мать через пару месяцев меня к себе перевезла.
Тем более, что у него там активная личная жизнь наконец-то в стабильное русло вошла, женщина появилась, готовая его характер и профессию хреновую терпеть. А это очень важно. По нынешним временам, женщина, которая хочет иметь серьезные отношения с капитаном убойного отдела МВД, это просто находка. Сокровище. Надо вцепляться и держать, ногами отпихивая конкурентов.
Дядя Коля примерно так и поступил. Вцепился с такой силой, что бедной Вере ничего не оставалось, как выйти за него замуж.
А я, поплакав немного, потому что ну очень уж не хотела уезжать из родного города, где у меня все было, и даже первая любовь болючая оставалась, все же начала привыкать жить в новой среде.
Мюнхен – красивый город. И свободный. Мне в итоге понравилось.
Матери до меня дела не было в любом случае. Без разницы, рядом я или далеко, а потому у свободолюбивой Лены появилось больше возможностей и меньше контроля.
Хорошее времечко.
А, учитывая, что деньги мне присылались из России регулярные и серьезные, то еще и безбедное.
Я посмотрела на себя в отражении стекла, поправила бело-серебристые волосы, улыбнулась. Колечко в носу задорно блеснуло. Красотка.
Витя заценит. И татуху мою новую тоже. И тоннели в ушах. Поржу над выражением его физиономии.
Уезжала девочка-конфетка с длинными русыми локонами и невинным взглядом. А вернулась оторва с короткими белыми волосами, татухами, пирсингом и агрессивным мейкапом. Красота. Отдохновение души, да.
Больница встретила тишиной и давно забытым запахом медикаментов. Странно, в Германии такого запаха нет. Или я не замечала? Хотя, не то, чтоб я часто там посещала больницу. У нас имелся семейный доктор, который на дом приходил.
Толик топал впереди, показывая дорогу.
В палате было чисто, стоял большой телек, передвижной столик, полный еды. И висел густющий табачный смог.
– Ленок! – Вася, расслабленно валяющийся на больничной койке с сигаретой в татуированных пальцах, подпрыгнул и сел, – нихера себе! Витя, гля, какая!
Я улыбнулась ему, от сердца прям отлегло. Потому что не может быть все плохо у человека, так шустро прыгающего и так смачно курящего.
И перевела взгляд на второго мужчину.
Невысокого, жилистого, седого. С острым пронзительным взглядом и резкими морщинами у губ.
На нем была наглухо застегнутая рубашка, но я знала, что под ней, в районе плеч, симметрично наколоты две звезды. И еще одна на спине. За это, собственно, он и получил свое прозвище.
Витя «Три звезды», законник, когда-то гремевший на весь союз как крутой медвежатник, ломщик сейфов, потом, в девяностые, на всю Россию… А сейчас тихий и спокойный пенсионер, неудачно притворяющийся, что все уже давно в прошлом.
Мой отец.
– Ленкин! А чего сюда? Я же сказал… – тут он глянул на Толика, тот заметно спал с лица, а я торопливо