в лоб. – Эти люди такие, какими хотят быть. Просто надо научиться жить с этим, воспринимать их такими, какие они и есть. Ты не можешь их изменить. Никто не может. Потому что они сами не хотят ничего менять. Ты не в ответе за их выбор, слышишь, Крисс?
Девушка молча слушала и вдумывалась в слова друга. Как бы сильно её ни захватывали эмоции, она старалась полагаться на Разум. Рихтор сказал всё правильно, хоть он и не был Разумом в её голове. Люди не меняются, если не хотят меняться. Особенно зрелые люди, привыкшие к своим глазам и ушам. И с этим, пожалуй, нужно смириться. Даже если речь идёт о самых близких людях.
С каждым словом гоблина она чувствовала себя спокойней и уверенней. Внутри потоками разлилось тепло, окутав всю грудную клетку. С глубоким вздохом она открыла глаза.
– Спасибо…
Она улыбнулась и потянулась рукой, чтобы обнять друга. Рука рассекла воздух, не найдя опоры. Девушка постаралась не развивать эту мысль, но грустная нотка успела прозвучать. Рих придвинулся ближе и положил голову ей на плечо.
– Родителей не выбирают, малыш… – тихо произнес он. – А меня благодарить не за что особо… На то я и нужен – чтоб просто быть рядом…
Атмосфера
В этой странной Квартире почти всегда шумно. Днём так точно. Сначала может показаться, что шум идёт с улицы, ведь в большой круглой Гостиной нет потолка. Но в действительности звуки доносятся из-за дверей, тех, что расположены по кругу. А небесный потолок, напротив, совершенно безмолвен. И если повнимательнее присмотреться, то наблюдатель увидит, что облака движутся в пределах стен Гостиной, перетекая от одной стены к другой. Тень от предметов не ползёт, как должно быть при движущемся солнце. Здесь как будто постоянно полдень, солнце в зените. Которого, кстати, в Небе нет. Да, всё правильно, это ненастоящее небо. Это иллюзия. Наверное. Никто из местных никогда и не пробовал в него подняться, чтоб проверить. Красиво и этого достаточно. Если погода хорошая, конечно. Ведь если есть Небо, значит есть и разная погода. Порой Небо заволакивало сплошными серебряными тучами и шёл дождь или снег. Здесь бывали даже ветреные бури и звонкий град. Но чаще всего была лёгкая переменная облачность. И это радовало.
Что же касается шума, то хоть он зачастую и сливался в одну сплошную какофонию, но всё же можно было различить отдельные звуки. В раскатистом гулком вое узнавался сильный ветер, сопровождающий снежную пургу. Хорошо был различим шум морских волн, бьющихся о скалы. Неприятный низкочастотный звук, мерное постукивание и скрежет напоминали работу какого-то сложного оборудования. Иногда интригующе звенели бутылки, дополняясь внезапным боем стекла. Так же временами раздавался громкий детский смех, человеческие крики, вопли, красивое пение или весёлый пьяный хор. От такого разнообразия кружилась голова.
Музыка, к слову, это вообще отдельная тема среди этого гама. Из «комнат» часто одновременно играла разная музыка. Очень разная. Со старых пластинок с присущим им треском лились оперы Рихарда Вагнера. Трещал механизмами магнитофон, выдавая узнаваемые