вдохновившей царя Тишайшего иконой святого Саввы на новый Смоленский поход 1654 года, через десять лет после неудачного похода Шеина, думал о судьбе казненного. Справедливо или несправедливо казнил отец Михаил своего преданного воеводу. «За измену царю» – звучит хлёстко и жутко, но неверно, по сути. В святой Руси практически не казнили воевод за неудачу в битве и даже за сдачу в плен. Казни Ивана Грозного составляли скорее исключение из правил, но, опять же, он обвинял бояр в заговорах и чернокнижии, а не в проигранных сражениях. Тем более не казнили воевод при следующих царях. Первый избранный царь Борис Годунов даже наградил боярина Мстиславского, позорно разбитого под Новгородом-Северским малым войском самозванца. Дмитрия и Ивана Шуйских, бросавших вверенные им войска во время боя при Клушино и других битвах, казнили бы в любой европейской стране, однако они избежали и казни, и даже какой-либо опалы…
Алексей Михайлович никогда бы не поступил так жестоко с воеводой Шеиным: и не судил бы, тем более, не казнил бы под давлением бояр. История подтвердить добрый нрав Тишайшего в этом отношении к любимым его воеводам. Всего через шесть лет после их совместного Смоленского похода, воеводе Василию Шереметеву в 1660-м году придётся сдаться в плен полякам и татарам со всей 17-тысячной русской армией. И не на почетных условиях, как Шеину, а обещав отдать врагам завоеванные ранее Киев, Переяслав-Хмельницкий и Чернигов и заплатить дополнительно 300 тыс. рублей золотом. При этом татары, тут же нарушив договор, перебили всех безоружных русских, а Шереметева взяли надолго в «почетный плен». И что же Алексей Михайлович? Он попытается выкупить за огромные деньги у крымского хана воеводу и будет всячески его ободрять в письмах, мол, выкупим всё равно. Уже после смерти царя Тишайшего воеводу Шереметева всё же выкупят по завету царя Тишайшего. При этом никто из вельмож, по воле Тишайшего, не сказал ни единого плохого слова воеводе «про измену» государю…
А несчастного Шеина судили и казнили не за измену, не за поклон знаменам королю и сдачу врагу около 100 пушек не для укоризны полякам, а за «кровные обиды» боярам смелым независимым воеводой. Хотя тот сказал им чистую правду, ведь бояре во время Смуты на самом деле бегали из лагеря в лагерь и «кривили», а за Россию сражались немногие и лучшим из них (вровень со Скопиным и Пожарским) был смелый Михаил Борисович. На его беду, после смерти Филарета царь Михаил вновь попал под влияние Салтыковых (родичей по матери Евдокии) по роду Романовых, известному главным образом предательствами во время Смуты. Тут же были и ненавидящие Шеина и другие родичи Романовых Лыковы. Царь Михаил, не слишком самостоятельный, пошел на поводу у бояр, нагородивших два лишних трупа, отца и сына Измайловых, лишь бы уничтожить Шеина.
«Казнь воеводы Шеина, пусть и дважды пораженца в Смоленске ложится несмываемое пятно на память о добродушном, но слабом моем батюшке Михаиле Фёдоровиче. – Так размышлял в Можайске Тишайший у иконы Саввы, вдохновившей его на новый Смоленский