но всё – равно́. Люблю любовь, Вера, а не любие. (Даже боголюбия не выношу: сразу религиозно-философские собрания, где всё, что угодно, кроме Бога и любви.) [9; 261–262]
Ольга Елисеевна Колбасина-Чернова:
Ее противоречия в оценке искусства вытекают из ее отношения к злу, она явно к нему влечется, но Зла в ней нет. Она способна злиться – и еще как! – способна быть несправедливой, но зла как такового в ее природе нет. Не оно прельщает ее. Она часто говорит о своем детстве. Ей читали басни, которые она толковала по-своему. Она соглашалась с матерью, что ягненок кроткий, невинный страдалец. «Но и волк хороший», – прибавляет она к негодованию матери. Волк ей нравится потому, что он страшен и ест глупого ягненка.
Зла в ней не было, но ей было необходимо его присутствие. Марина любила, и как-то смаковала даже, – с азартом и вызовом рассказывать мне сказки, собранные Афанасьевым, – страшные, потусторонние, бездушной жестокости. Мать ненавидит свою дочь и вредит ей. Приходит с того света разрушить покой и жизнь дочери. Таковы упыри, обреченные на преступление. Зло обольщает, зло дает равновесие [1; 297].
Татьяна Николаевна Астапова:
Она могла, если захочет, как магнит притягивать к себе людей и, думается, легко могла и оттолкнуть [1; 50].
Ариадна Сергеевна Эфрон:
Общительная, гостеприимная, охотно завязывала знакомства, менее охотно развязывала их. Обществу «правильных людей» предпочитала окружение тех, кого принято считать чудаками. Да и сама слыла чудачкой.
В дружбе и во вражде была всегда пристрастна и не всегда последовательна. Заповедь «не сотвори себе кумира» нарушала постоянно.
Считалась с юностью, чтила старость [1; 145].
Наталия Викторовна Резникова:
Не надо забывать о ее романтическом культе героев. ‹…› При ее пренебрежении к смиренной прозаической человеческой жизни, быту, как она говорила, Марина Ивановна всегда готова была стать на сторону обездоленных – и в творчестве, и в жизни.
Марина Цветаева была благородной и всегда была на стороне побежденных, а не победителей [1; 383].
Марк Львович Слоним:
Еще одна черта, ее знали все друзья МИ. Она себя называла «защитником потерянных дел» и настаивала, что поэт всегда должен быть с побежденными. Истинного вождя она отождествляла с Дон Кихотом («Конь – хром, Меч – ржав, Плащ – стар, Стан – прям»). Отсюда ее гимны белому движению после его разгрома и большая (очевидно, погибшая) поэма о гибели царской семьи – несмотря на то, что никаких подлинно монархических идей у нее не было, как и вообще не было политических верований [1; 321].
Елена Александровна Извольская (1897–1975), литератор, переводчица:
Она мало кого ненавидела, никому не завидовала, перед поэтическим или художественным талантом других – преклонялась. Любила также обыкновенных, простых людей [1; 402].
Ариадна Сергеевна Эфрон:
К людям труда относилась – неизменно – с глубоким уважением собрата;