города с просьбой направить на фронт. Пробился в РВК и я с заявлением о зачислении в команду добровольцев, не приняли, посоветовали подать рапорт в свой военкомат».
От меня, младшего брата, требовал:
«Будь смелым в бою, переноси невзгоды и неурядицы. Береги себя, не лезь на рожон там, где не надо, но еще больше береги честь семьи, Родины. Русский народ всегда отличался преданностью стране. Киевский князь Святослав (X век) призывал своих воинов: “Или жить победителями, или умереть со славой”. Не ищи спасения в плену, немецкое иго хуже смерти. Ты, наверное, помнишь Капитона Еремина из Средней Лопатины, он в Первую Германскую был в плену, часто рассказывал станичникам про плен у немцев. Говорил: “Немец – хуже турок. Турок зол, но имеет душу. Немец и зол, и без души, для него русский пленный не человек, а животное, они и содержали, и кормили, и заставляли работать пленных, как скотину”».
В конце Ефим сделал экскурс в историю борьбы славян с немецкими захватчиками:
«Ты знай, что русский всегда побеждал немца, и теперь побьем. Войну против русского народа, против славян вообще немцы ведут не только эти пять дней, а тысячу лет. Начали свои кровавые походы еще в VII веке, при Карле Великом, затем возобновляли их несчетное количество раз. Все последующие 400 лет они рвали кусок за куском земли славян. Помнишь битву Александра Невского в 1242 году на Чудском озере, затем в 1410 году – под Грюнвальдом. Колотили их, сволочей, и в 1558, и в 1759 годах.
Да как лупили, что в Берлин заходили! Фридрих II на горьком опыте учил преемников не враждовать с русскими. Знаменитый Бисмарк помнил это, а Вильгельм II забыл уроки и вновь в 1914 году двинул войска. Чем закончилось, ты знаешь, громили немцев и сыны Дона, я слышал многие рассказы казаков-фронтовиков, как они гонялись на лихих дончаках за немцами-псами. Об этом рассказывали дядя Лев Константинович и дядя Иван Константинович. Немец сеет ветер – пожнет бурю. Крепко обнимаю тебя, мой родной братик. Желаю всего тебе всего самого доброго и, прежде всего, жизни и чести».
Е. Дронов
Читал письмо и думал: «Братушка мой родной, чувствую, чем озабочен, ты не уверен во мне, более того, боишься, стараешься внушить чувство ответственности, собственного достоинства, бесстрашия в бою, веру в победу. Выстою ли я? Этого сам не знаю, хочу справиться, но моего желания, чувствую, недостаточно. Страшна ли смерть? Не боюсь. Страшен ли немец? Нет, сдюжим. Страшен мне мой страх! Не мною выдуман, не впервой вступаю с ним в единоборство, еще древние полагали, что сатане дает жизнь страх».
Письмо часто читал и перечитывал, дружки-товарищи начали надоедать с просьбами и им дать. Долго отнекивался, потом доверил близкому другу Петру Осадчему, через некоторое время ко мне пристал да пристал Алексей Дурасов. И пошло-поехало, многие читали с интересом, другие с ухмылкой: «Подумаешь, умереть за социалистическое отечество».
Дошло до комиссара Нагимулина, однажды подходит ко мне, спрашивает, может ли он ознакомиться с письмом. Вот те на! Усмотрит какую-нибудь контру о казаках. Отнекивался,