не противясь божьему веленью…»
Я, не противясь божьему веленью,
Изгнанья путь так долго продолжал,
Что, может быть, предать меня забвенью
Успели пики каменистых скал.
Хоть для меня моё былое свято,
Я замечаю с горестной тоской,
Что зов, ко мне стремившийся когда-то,
Теперь на зов не отвечает мой.
Роятся надо мной чужие пчёлы,
Мне чужд и незнакомый вид ракит,
Дырявят сердце памяти уколы,
И сожалений дым глаза коптит.
Мне мнится, что, черствея незаметно,
Стал странным я для чуткости людской,
Хоть и служу стихам я беззаветно,
И не хитрю со словом и строкой.
Хоть мельтешат сомненья ледяные
В моих мечтах и чувствах всё сильней,
Хотел бы я дела свои земные
Узреть на гребне расторопных дней,
И, вывернув раздумья наизнанку,
Отправить весь запас душевных сил
Туда, где смерть мне слàдила приманку —
Два холмика родительских могил…
«Сижу я на скамье в саду цветущем…»
Сижу я на скамье в саду цветущем,
Где запахом поит меня сирень.
Но смею ли мечтать я о грядущем,
Продлить желая этот летний день,
Стремясь не отпустить своё былое
Из дум своих печальных ни на миг,
Которому, идя сквозь время злое,
В стихах своих я памятник воздвиг?
И, быт суровый сердцем согревая,
Всегда я в снах своих бываю там,
Где отчий дом и башня родовая
Мой образ дружно делят пополам…
Шведский снегирь
Когда седой туман ласкает ширь,
Когда шумит горластая метель,
Скажи, о чём же ты свистишь, снегирь,
Пернатый резидент чужих земель?
Мне чудится, что ты свистишь о том,
Живя в лесу с тоской наедине,
Что мой войной разбитый сельский дом
Всё время тихо шепчет обо мне.
От птичьей муки ошалев вконец,
Возможно, ты своим свистящим ртом
Твердишь о том, что мой родной отец
Лежит под вечным земляным бугром.
Свисти вовсю, снегирь, вздымая грудь,
Мотая страстно чёрной головой,
И смело продолжай свой птичий путь
Сквозь ветра стылый и протяжный вой.
И будь всегда свободен и упрям,
Как дух моей истерзанной Чечни,
Дай знать моим чеченским снегирям
Что каждой ночью снятся мне они…
«Во сне я бреду по чеченской поляне…»
Во сне я бреду по чеченской поляне,
Всей ширью своей утекающей в лес.
День серый застрял головою в тумане
И ловит макушкою капли с небес.
Бреду, вспоминая любимые лица
Когда-то написанных мною стихов.
Их каждая строчка – как певчая птица,
И каждый их голос – как песенный зов.
Листая виденья печальной