его немножко озадачило. Он задумался. И потерял инициативу. А противник не дремал, он кочетом бросился на Шурку и, обхватив его со спины уздечкой, стянул ее впереди, захлестнув концы.
– Ах, ты так?.. – запоздало спохватился Шурка и резко метнулся в левый бок, быстро сообразив, что в падении он может освободить из плена руки. Так оно и оказалось. Противник не ожидал при всей своей коварности такого маневра, и они повалились оба на дорогу. Изловчившись, нырком выскочил Шурка из-под неприятеля и оказался вмиг верхом на нем. Мишка извивался под седоком, а тот, не помня себя, схватил горсть грязного дорожного снега и стал размазывать его по потному лицу противника.
– Ах, ты так, так, ты так… – взвился Мишка.
Но Шурка его не слышал. Он уже ничего не помнил…
И вдруг прозвучал властный голос:
– Отставить! По стойке смирно становись!
У обочины, опершись на костыль, в желтой фуфайке стоял Шуркин отец. Две пары рук ослабли вмиг под военной командой, и противники поднялись.
И тут последовала новая команда, которая вновь заставила их подчиниться:
– Разойдись! По разным сторонам дороги! По домам шагом марш!
Дома, весело глядя на Шурку, отец сказал:
– Ты молодец, такого крепкого парня свалил. Это хорошо. Но кто же лежачего бьет? Это несправедливо. Так нельзя.
– Да я, – хотел объяснить Шурка, что они разом повалились. Но отец опередил с вопросом:
– А грязью зачем ты ему лицо мазал?
– Я не помнил, что делал, совсем не помнил…
– Ну, брат, – отец покачал головой. – Драться надо уметь так, чтобы не терять над собой власть. Иначе до беды недалеко. И еще надо знать за что дерешься. Он внимательно посмотрел на Шурку:
– Причина для драки была серьезная?
– Была, – потупившись, ответил Шурка.
– Ну раз была, то все нормально. Веселей гляди. Бери ведра, пошли скотину поить.
Через несколько минут ведра весело загремели в руках Шурки. А чуть позже призывно на калде замычала Жданка.
Полонез Огинского
Шурка давно уже знал, что дядя Гриша Кочетков в войну работал в утевской сапожной мастерской с его польским отцом.
На прошлой неделе он как взрослый подошел к Кочетку прямо на улице, когда тот проходил мимо их двора, спросил:
– Дядя Гриша, расскажи мне что-нибудь про моего польского отца.
Тот не удивился просьбе, как будто они давно об этом уже говорили.
– Приходи завтра днем, я буду дома.
…Едва Шурка щелкнул щеколдой, забрехала собака. Но тут же вышел хозяин. Подойдя ближе, положил легонько руку на плечо Шурки, и они как старые знакомые пошли в дом.
Оставив Шурку, хозяин скрылся в сенях, откуда скоро вышел, держа в руках мандолину и потрепанную ученическую тетрадь.
– Дядя Гриша, у вас фотографии отца есть?
– Да нет, видишь ли, одна групповая была, да жалко запропастилась куда-то давно.
Шурка понурил голову.
– Ну да ладно, не грусти. В Куйбышеве друг живет, он на той фотокарточке стоял около твоего отца, может, у него сохранилась…
Полистав