шевельнулось, что-то далекое, смутно-знакомое, но до того расплывчатое, что он не успел ухватить этот образ.
Он внимательно посмотрел на мальчика, потом открыл тетрадку и на первой странице написал:
«Дорогому Николаю от Андрея Емельянова с наилучшими пожеланиями. Учись хорошо, занимайся спортом и береги родителей». Подумав, дописал чуть ниже: «Бей фашистскую гадину. 15.10.1941». И ниже поставил размашистую подпись.
– Вот это да! – вырвалось у мальчика. – Сам Андрей Емельянов… – он взял тетрадку как самое дорогое сокровище мира и прижал ее к груди.
Шаров протянул ему бидончик.
– Держи. Спасибо тебе большое.
Мальчик взял бидон, но ничего не ответил, глядя во все глаза на Шарова.
– Вы точно не хотите отправить письмо кому-нибудь? – повторил он таким тоном, что у Шарова зашевелились волосы на затылке.
– Давай… я подумаю, кому, и если надумаю, то найду тебя, и ты мне поможешь.
Мальчик кивнул и ответил со всей серьезностью:
– Вот этот дом, вход со двора. Спросите почтальона Николая Степановича.
Шаров улыбнулся.
– Договорились.
Мальчик повернулся и продолжая держать тетрадку у груди, направился к дому. Шаров смотрел ему вслед.
Кому сейчас он мог бы отправить письмо? Его дед воевал с самого первого дня, но Шаров не знал ни воинской части, ни других положенных реквизитов. Да и как подписаться? «Твой внук, Илья?»
Он пожал плечами. Странное предложение отправить письмо заняло все его мысли, и он не заметил, как хмурая толпа приняла его в себя и потянула вперед, к Щелковскому шоссе.
У поворота на Первомайскую, Шаров с трудом, едва не угодив под тощую корову, которая шла вперед, не разбирая дороги, выбрался из толчеи. Глаза ее были мутными и безразличными. Старуха, которая держала поводок, огрела Шарова тонкой хворостиной.
– Куда прешь поперек, не видишь, что ли?! Машка, лягни его как следует!
Но Машка даже ухом не повела. Понурив голову, он прошла мимо, обдав Шарова запахом смертельно уставшего животного. Ее изможденное костлявое тело, передвигающееся на тонких ногах-шарнирах, разительно отличалось от того, что он видел буквально вчера в программе «Время», где показывали холеных животных из совхоза «Светлый путь», который стал победителем социалистического соревнования.
Шаров сморщился, сжал ключ от квартиры тренера в кулаке и в какой момент почувствовал, что если сейчас не приляжет, то упадет прямо в грязь и никто, абсолютно никто не обратит на него никакого внимания.
Левее он увидел почти незаметный переулок, ответвляющийся от Щелковского шоссе. Высокие тополя, обрамляющие его, шумели иссохшейся листвой, роняя желтые листья на черную грунтовку.
Кто-то снова толкнул его, но теперь ему было все равно, он даже не повернулся, чтобы посмотреть и шагнул вперед. Где-то здесь начиналась Первомайская, но понять это было совершенно невозможно. Справа от грунтовки за бетонным забором темнели корпуса складов, оттуда изредка доносился испуганный собачий