А Шарлиз Терон – вообще моя любимая актриса. Хотелось бы сказать, что Софья Ковалевская – мой любимый математик, но, увы, я не силен в математике. Во всем остальном мы с вами сходимся на сто процентов.
P.S. Имя Марина бесподобно. То же касается и наличия груди. Не люблю, когда в комплекте чего-либо не хватает.
P.P.S. Уверен, что бриллианты отлично смотрятся на вашей шейке. Возможно, у вас будет шанс продемонстрировать мне это, а у меня – оценить, так ли это на самом деле.
Искренне Ваш
Родион (Не Раскольников;)»
– Ну как тебе? – повернулась Марина к подруге.
Люда улыбнулась.
– Ничего. По крайней мере, не дурак. И приписка про бриллианты мне понравилась. Правда, она какая-то двусмысленная. То ли он обещает тебе их подарить. А то ли хочет полюбоваться на твои «исконные» брюлики.
– Двусмысленность говорит о том, что «котелок» у него варит хорошо, – заметила Марина. – Тупые люди всегда однозначны.
– Ого! – Люда взглянула на подругу с удивлением. – Тебе бы афоризмы для учебников психологии сочинять.
Марина слегка смутилась.
– Да брось ты. Лучше давай писать ответ.
– Отве-ет? – протянула Люда. – Ты что, решила вступить с ним в переписку? Я думала это у тебя просто так – шутка дня.
– Я тоже так думала. А теперь мне интересно. Давай, пиши… Родион…
– Подожди, не части… Так, теперь диктуй.
– Родион, – повторила Марина, – ваше письмо внушило мне уверенность в том, что вы не дурак и не зануда. Думаю, при встрече «у вас будет шанс продемонстрировать мне это, а у меня – оценить, так ли это на самом деле».
Люда тряхнула темной челкой и хихикнула.
– Здорово ты его… Это все?
Марина покачала головой:
– Нет. Напиши ему мой телефон.
Люда удивленно посмотрела на Марину.
– Ты что, подруга, сдурела? Пусть он сам тебе оставляет. А вдруг это какой-нибудь маньяк? Начнет терроризировать тебя звонками, выяснит по номеру, как тебя зовут. Проблем не оберешься!
– Не нагнетай, – возразила Марина. – Я могу за себя постоять. Это во-первых.
– А во-вторых?
– А во-вторых, я хотела приключение, и я его получу.
– Знаю я таких искательниц приключений… – Люда вздохнула. – Надеюсь, этот тип не задушит тебя подушкой в первую же ночь и не подсыпет тебе в «Маргариту» клофелина. Впрочем, если он так сделает, я ему буду только благодарна.
– Это почему же?
– На земле будет меньше одной дурочкой, позорящей женский род.
Через десять минут после того, как Люда отправила письмо, у Марины в сумочке запиликал телефон.
– Незнакомый номер, – заговорщицки прошептала Марина подруге, глядя на дисплей телефона. Она включила громкую связь, приложила трубку к уху и деловито произнесла:
– Я вас слушаю.
– Добрый день! – поприветствовал ее мужской голос. – Могу я поговорить с Мариной?
– А кто ее спрашивает?
– Ее заочный друг по имени Родион.
– Тот, который «не Раскольников»?
– Именно