снег много не выдержит, так что и караваны будут не как сейчас – в десяток тяжелых саней, а маленькие, по одному-два возочка, чтоб только дорога выдержала. Вот такие обычно разбойникам и попадаются. Жадные или нерасторопные. Так что успокойся. И людей своих уйми, чтоб не тыкали ружьями во все стороны.
Никита, услышав слова Рожина, с готовностью отложил ружье в сторону и тут же получил по рукам моей капральской тростью.
– Ты на боевом выходе, Никита. Они вон, – кивнул в сторону возницы и Рожина, – рассчитывают, что ты всегда и ко всему готов. Усек?
Усек. Все, ружье снова под рукой. Ничего, пусть привыкает. Степан привык же. Сидит, вон, ловит солнечные зайчики стволом своего отполированного до блеска мушкета и вполне доволен жизнью.
Дорога непростая. Осенью-то я особо не обращал внимания. Чего там? Едем и едем. А сейчас, имея приказ делать разведку и тщательно записывать «дорога пряма или кривизна есть», начал подмечать разные мелочи.
Вот, например. У погоста Камно на холмах вдоль дороги располагалось множество ветряных мельниц. Целый агропромышленный комплекс, а не деревня. Я почему-то думал, что в каждой деревне есть своя мельница. А поди ж ты, оказывается, что не в каждой. Во многих деревнях мельниц нет вообще, а в Камно их чуть ли не десяток. И еще, говорят, летом на реке Каменке водяные мельницы запускают. Видимо, есть какие-то причины, по каким выгоднее везти свое зерно на помол в другое место, чем молоть самому. Интересно, почему так? Впрочем, то не мое дело. Мое дело – обратить внимание на то, что у этого самого погоста Камно дорога сильно сужается. Холмы по правую руку, болото по левую, все пространство между ними застроено жилыми домами, сараями, овинами, амбарами и иными сельскохозяйственными постройками. Да и не все ветряные мельницы занимаются только помолом. Некоторые используют ветряной привод для создания пилорамы и распускают бревна на доски. А зима – самый сезон для заготовки древесины.
А это значит что? Это значит, что перед самым ледоходом движение повозок и саней здесь будет весьма даже плотное. Потому как наверняка разгильдяи решат на мельницы наведаться в последний момент, пока дорожная обстановка позволяет пользоваться санями и перевозить большие грузы. Что бы там ни говорил Рожин про разбойников и шалопаев, все равно надо рассчитывать на худшее. То есть на то, что сани здесь работать будут до последнего клочка снега на зимней дороге. И значит, будут всячески мешаться нам под ногами.
Это надо записать и даже нарисовать схемку. А там уже пусть господа офицеры думают, как через это узкое место полк протащить.
А еще интересно, что все эти земли от Пскова и до самого Изборска назывались – Завелицкая засада. Я, собственно, потому свой шестак и привел в боевую готовность, когда услышал от Рожина это слово – засада. Но нет, засада – это не потому, что здесь в кустах притаились злобные злодеи. Засада, исада, посад – здесь это все синонимы слова «поселение». Вот собрались колонисты заселить и засадить всякими полезными культурами землю за рекой Великая, сели на землю своими