размером с чулан под метлы, с туалетом, каменной плитой вместо постели и бронзовыми стенами в двенадцать дюймов толщиной. Единственное плотно зарешеченное окошко в потолке не давало Данае задохнуться и пропускало немного света, но в жаркие дни бронзовая темница накалялась до состояния кипящего чайника. В самом низу сплошной двери с тройным замком было прорезано узенькое отверстие под миску с едой. Единственный ключ хранился у царя, потому что он не доверял стражникам. Каждый день Даная получала два сухих ломтя хлеба и стакан воды. Ни прогулок. Ни посетителей. Ни радостей Интернета. Ничего.
Возможно, вы сейчас недоумеваете: если Акрисий так не хотел, чтобы у нее появились дети, почему он просто ее не убил?
Дело в том, мой жестокий друг, что боги очень серьезно воспринимали убийства членов семьи. (Что странно, учитывая, что именно боги, по сути, изобрели убийство членов семьи.) Если ты убьешь собственное дитя, Аид приготовит для тебя особенное наказание в Царстве Мертвых. За тобой придут фурии. Богини судьбы перережут твою нить жизни. Страшная карма свалится тебе на голову. Но если твой ребенок «случайно» погибнет в подземной бронзовой темнице… это будет как бы не совсем убийство. Скорее что-то из серии: «Упс, и как так могло случиться?»
Несколько месяцев Даная медленно чахла в заточении. Заняться ей особенно было нечем, разве что лепить куколок из хлебных катышков, смоченных водой, и болтать с господином Туалетом, поэтому большую часть времени она молилась богам о помощи.
Может, ей удалось привлечь их внимание, потому что она была очень хорошей или потому что всегда вовремя совершала приношения в храмах? Или, может, потому что Даная была сногсшибательной красоткой?
Однажды Зевс, владыка небес, услышал, как Даная зовет его. (Все боги такие. Где бы ты ни был, они услышат, если ты произнесешь их имя. Готов спорить, они кучу времени гуглят упоминания о себе.)
Зевс взглянул вниз своим сверхострым рентгеновским зрением и увидел красавицу царевну, оплакивающую свою горькую долю в темнице.
– Не, ребят, это неправильно, – сказал Зевс сам себе. – Что за отец, который заточит собственную дочь и не позволит ей влюбиться и родить детей?
(Вообще-то это было как раз очень в духе Зевса, ну да ладно.)
– А она ничего, – пробормотал Зевс. – Думаю, я нанесу ей визит.
Зевс постоянно этим занимался. Влюблялся с первого взгляда в какую-нибудь смертную, сваливался на нее этакой романтической водородной бомбой, переворачивал с ног на голову всю ее жизнь и возвращался к себе на Олимп, оставляя очередную подружку нянчиться с ребенком в одиночестве. Но, конечно же… Уверен, намерения у него были самые благородные. (Кхе-кхе. Ага, конечно. Кхе-кхе.)
В случае с Данаей перед Зевсом стоял лишь один вопрос: как пробраться в бронзовую темницу с максимальной степенью защиты?
Он был богом, разумеется. У него были возможности. Он мог просто вынести двери, но это бы напугало бедняжку. Плюс тогда ему бы пришлось убить кучку стражников, а это было бы уже совсем некрасиво. Взрывы и искалеченные