сам решу, где и что мне искать. Ты мне лапшу не вешай, а то я подпись твоего брата не знаю…
Злость пропала сама собой, точно воздушный шарик в форточку улетел, стало легко и спокойно. Илья покрепче обнял свою коробку, прижал ее к животу
– Знаешь, как же тебе не знать, тебе по должности положено. Ты на дату смотрел? – показал Илья на документы, – если нет, то сейчас глянь. Макс, по-твоему, что: чертову кучу денег из банка вывел – на свои счета, разумеется – и в тот же день в своей машине подорвался? На радостях, так что ли?
Артемьев перекусил сигарету, не обращая внимания на огрызок в зубах, сунулся в бумаги, глянул на дату, на Илью, снова на цифры, снова на собеседника. А тот улыбался, и ничего не мог с собой поделать, уж больно потешно выглядел главный сб-шник, да еще и в глазах своих подчиненных. И крыть тому было нечем, дату он, может, и видел раньше, но не рассчитывал, что Илья это тоже заметит. А тот постучал пальцами по картонным бокам коробки, и сказал, уже без улыбки:
– И этот, Стешин, что до Макса тут рулил, тоже деньги воровал? И в ангаре от инфаркта умер, когда сумма приличная накопилась, я правильно понимаю?
Вопрос был из тех, что остаются без ответа, как вышло и в этот раз. Артемьев собеседника даже взглядом не удостоил, собрал бумаги, и бросил перекушенную сигарету в пепельницу. Илья наблюдал за сб-шником, понимая, что раунд этот продули оба: Артемьев явно знал больше, чем говорил, и теперь уж ни за что не поделится, на что можно было бы рассчитывать в случае, если бы Илья проглотил ложь с подделкой подписи. С другой стороны, ничего нового сб-шнику выведать у Ильи не удалось, угрозы сдулись, перспектива вызова повесткой испарилась.
– Не твое дело. – Артемьев покопался в папке, и подал Илье еще одну распечатку. «Выписка по счету» – гласил заголовок из мелких букв, дальше шли строки: номер, дата и сумма, и довольно крупная. И внизу, под таблицей, фамилия и инициалы: Серегин М. В. Илья ничего толком не понял, покрутил листок, и положил его перед собой. Артемьев точно этого и ждал, сунул себе в зубы следующую сигарету, и малость невнятно проговорил:
– Это выписка со счета твоего брата. Счет открыт пять лет назад в другом банке. Движения не было несколько лет, и вдруг деньги поступили, и – как сам видишь – за два дня до его смерти. Деньги хорошие, я его понимаю, кто ж откажется. Это его процент за подпись, за разрешение левой транзакции и снятие наличных, что-то вроде аванса, так обычно и делается. Что скажешь?
Сказать Илье было нечего, он бессмысленно смотрел в распечатку, на цифры, а те уже буквально двоились в глазах. «Не может быть» – отчаянно крутилось в голове, но это было. Это счет Макса, это деньги, и – прав Артемьев – неплохие. И зачислены незадолго до того злосчастного дня – ну все-то одно к одному.
Артемьев грыз сигарету, как леденец, с хрустом и наслаждением, смотрел на Илью с превосходством и чуть насмешливо, потом выдал:
– Нечего сказать, бывает. Тогда я скажу – вор твой братец, земля ему пухом. Вор. – Он повысил голос, видя, как