этом было некогда. Раздался низкий и грубый, совсем не дикторский голос:
– Корги, сегодня с тобой будет говорить Страж Чаши второй степени Ханнаг. Твой случай обеспокоил Стражей, о нем стало известно Верховному, и он приказал разобраться в этом досконально.
– Но я же все объясняла, Учитель, – голос Корги дрогнул, выдавая испуг.
– Если ты не виновна, тебе нечего бояться. Поговори с Ханнагом, – в голосе того, кого Даниловна называла Учителем, послышались вкрадчивые нотки.
Фигура в балахоне исчезла. Появилось объемное изображение человека, сидящего в высоком резном кресле. Ракурс изображения был таким, что казалось, будто Даниловна да и вся ее комната располагались у его ног. Одет он был в бордовый бархатный камзол, шитый золотом, и такие же штаны, заправленные в высокие кожаные сапоги с отворотами. Белые кружевные манжеты и воротник оттеняли смуглую кожу рук и лица. Само лицо, обрамленное длинными белокурыми волосами, было не лишено приятности, но горящие мрачным огнем глаза, как бы пронизывающие собеседника насквозь, вызывали ощущение почти панического страха.
Корги поспешно отвела глаза, склонившись в глубоком поклоне. Ханнаг, а это, по всей видимости, был именно он, подавшись вперед, некоторое время молча смотрел на нее, потом, откинувшись на спинку кресла и закинув нога на ногу, произнес совсем не страшным, а довольно-таки приятным голосом:
– Корги, тебе было оказано высочайшее доверие: присвоено очередное звание и выдан личный виамулятор. Как же ты, Адепт второй степени, умудрилась его потерять?
– Господин, я действовала строго по инструкции. Очевидно, какая-то ошибка вкралась в расчеты ваших, то есть наших вычислителей. К тому же, осмелюсь заметить, я держу всю ситуацию под контролем, и скоро виамулятор будет у меня.
– Никакой ошибки не было и быть не могло. И если ты говоришь правду, тогда вся эта история представляется весьма странной, я бы сказал, подозрительно странной. Я должен буду провести тщательное расследование.
– Господин, Вы подозреваете чье-то вмешательство?
– Вот именно. А к кому попал грумба? Кстати, что с ним сейчас?
– Погиб. Изжарен и съеден. Его взяла одна женщина из нашего дома. Я ее хорошо знаю. Обыкновенная. Художник, рисует картинки для детских книжек. Ничем особенным не выделялась, разве что внешностью.
– Семья? – коротко бросил Ханнаг.
– Есть муж – летчик и дочка Алена десяти лет, – Корги на несколько секунд умолкла, задумавшись. – Да нет, обычная семья, для нас совсем не интересная. Если бы что, уж я бы заметила.
– Ладно, их пока оставим. Вспомни еще раз то утро во всех подробностях. Должно быть что-то необычное, какая-нибудь мелочь, на которую ты не обратила внимания.
Ханнаг вперил в Корги свой горящий взгляд; та опять отвела глаза, не в силах его выдерживать. И вдруг ее, как молнией, пронзило воспоминание: солнечный зайчик. Ну да, как она могла забыть? Точно так же ей пришлось и тогда отвести ослепленные солнечным зайчиком