Хёйзинга описал всеобъемлющую сущность феномена игры, то нам было важно показать универсальное значение воспроизводства, подчеркнув социально конструируемую природу этого феномена, казалось бы, целиком связанного с медициной и физиологией.
Конечно, мы были вынуждены сосредоточить свое внимание на образованном сословии, прежде всего дворянках, отчасти – предпринимательницах, купчихах, а в отношении второй половины XIX – начала XX века – на представительницах среднего городского класса. Мы сфокусировались на структурах повседневности образованных женщин, на паттернах их социального поведения, особенностях текстуальной репрезентации их эмоционального мира, чтобы лучше понять общественное мышление того времени и его гендерный режим.
Для нас важно было сконцентрироваться на процессе трансформации традиционной родильной культуры в Новое время, который был обусловлен укреплением позиций буржуазии, урбанизацией, успехами в научной медицине, внедрением организованного и клинического родовспоможения в повседневную жизнь населения. Мы хотели разобраться, каким образом осуществлялся перенос родов из домашнего пространства в клиническое, как патологизировались состояния беременности и деторождения, как экспертные системы в лице врачей и акушерок взаимодействовали с роженицами и что при этом приобретали (а подчас и теряли!) женщины.
Основываясь на широком корпусе женских нарративов, разного рода «материнских текстов» и сопоставляя сообщенное с представлениями и настояниями современников-экспертов, прежде всего врачей и ответственных за социальную помощь, мы поставили задачей изучить историю российского родовспоможения как сложный социальный процесс, зависимый от биологических, медико-социальных и социально-психических факторов. Хотелось понять, что повлияло на трансформацию репродуктивного поведения россиянок на протяжении полутора веков, как и когда начался революционный процесс автономизации сексуального и прокреативного поведения, рационализации репродуктивных практик женщин, оказавший влияние на формирование нового гендерного порядка в России начала XX века, как и когда началось оформление культуры планирования семьи и практик контроля рождаемости.
Мы исходим из того убеждения, что роды были некой ареной, на которой воспроизводилась особая культура, связанная с национальными, этническими, историческими процессами в обществе, и развитие этой культуры зависело от множества объективных и субъективных факторов. Их изучение, равно как изучение этапов, характера трансформаций антропологии родов на долгом хронологическом отрезке, истории развития акушерских идей и практик, изменения родильных обрядов, процесса медикализации родов и формирования их технократической (биомедицинской) модели, помогало нам понять, каким образом переход от традиционного к индустриальному обществу отразился на сфере репродуктивного поведения.
Современные зарубежные