к ряду болела голова. И он не понимал – почему.
Вернее сказать, он догадывался о причинах. Джон слишком много сидел в офисе и, как следствие, мало двигался. Да еще и на свежем воздухе не бывал. Однако сейчас, сидя на обрывистом берегу вяло бегущей реки, Джон с новым рвением принялся разглагольствовать на тему болящей головы.
– … и что самой главное – таблетки не помогают! Хоть ты вешайся. Болит и болит, блин. Сколько мы тут уже?
– Вторые сутки.
– Почти три дня, ты только вдумайся! А голова всё не проходит!
Лили лишь отмахнулась. Она уже привыкла к жалобам мужа на головную боль. А еще на болящую спину, сбивающееся с ритма сердце и плохо слышащее левое ухо. Список жалоб Джона пополнился головной болью. Что с того? Разве что раздражать еще больше начал.
– И ты только вдумайся – я был у четырех врачей. Четырёх. Специалистов. И хоть бы один помог, блин!
– Ага…
Лили тяжело вздохнула. С берега, на котором они удобно расположились, открывался шикарнейший вид на бескрайний зеленый простор. Вокруг бушевала листва, деревья мягко шумели в плену ветра. Бегущая река плавно огибала подтопленный участок березовой рощи, над водой возвышалось несколько почерневших стволов. Однако даже они умудрились распустить почки, ознаменовав приход долгожданного лета. Лили сладко потянулась, полностью отключившись от жалоб мужа на головную боль. Или на коллег. Или на проигранный его любимой бейсбольной командой матч.
– Нет, ты слышала? Он сказал…
Он сказал. В очередной блядский раз он что-то сказал. Она что-то сказала. Оно что-то сказало. Ей-богу, если бы деревья и собаки умели разговаривать – они непременно полили бы говном ее мужа. Новоявленного мужа. Да, они были женаты всего год, и это была их первая крупная совместная поездка со времен медового месяца. Сейчас, сидя на обрывистом берегу прямо на траве, Лили всё больше погружалась в воспоминания о том прекрасном времени. О том, как они поженились. О том, как вместе не вылезали из постели почти 4 дня. О том, как он трахал её в душе. О том, как у них лопнуло колесо, пока она делала ему минет за рулем.
Вишенкой на торте стал момент, к которому она шла несколько недель. К которому готовилась. И который ознаменовался ответом “да”.
– А я ему в ответ: “Да пошел ты в жопу, Алэн! В жопу!”
Ага. В жопу Алэна. В жопу Донни. В жопу Мироса. Всех их, уродов, в жопу. Мы ведь не умеем по-другому. Совсем не умеем.
Лили вновь вздохнула. На этот раз уже более легко и непринужденно. Она аккуратно поправила свою коричневую бейсболку. Смахнула с красивого ровного лба локон светлых, словно колос, волос. И улыбнулась.
– Слушай, Майкл, а ты помнишь, как мы с тобой гуляли под луной в Венеции?
Майкл замолчал. Ненадолго задумался.
– Хм… да… припоминаю. Это в тот раз, когда меня гондольер водой облил за то, что я ему мятую купюру вручил. Вот уж точно – гондон… льер.
– Да, именно тогда. Ты еще так смешно его ругал. А он ругал тебя в ответ. Забавно вышло в тот раз.
– Кому