но у тети Кати была так называеваемая «дача». Этим словом она называла сотки три-четыре огороженной ветхим забором земли с сарайчиком в пригороде Новосибирска. Соленья, варенья были собственные и в достаточном количестве. От Майки я так и не смог добиться, какая степень родства связывала их с Катей. Думаю, они даже не были родственниками.
Я ушел из родительского дома и из консерватории. Мне надо было куда-то устраиваться. Так получилось, что я вместе с Витькой сдал вступительные экзамены в Институт водного транспорта. В институте мы с ребятами организовали ансамбль: я играл на саксофоне, Витька был ударником, пианиста мы взяли из нашего старого ансамбля, а бас-гитариста мы нашли в институте. Вечерами играли в джаз-кафе и подрабатывали где только можно. Майя окончила училище, немного поработала в аптеке и ушла в декретный отпуск. Я получал стипендию и зарабатывал в ансамбле. Денег хватало, но не оставалось времени на учебу. Если бы не Витька, то я бы вылетел еще на самой первой сессии. Он тянул меня изо всех сил. Потом я втянулся, научился спать по четыре-пять часов в сутки.
Вторая сессия далась мне легче, несмотря на то, что к тому времени родилась наша дочь Тамара. Мои женщины сами вставали ночью к ребенку, старались беречь мой сон. Томочка была хорошенькая, пухленькая с черными кудряшками и карими глазками. Она походила на мою мать. Когда она родилась, я позвонил матери, сообщил, что она стала бабушкой. Мать молчала, я повесил трубку. Больше я не звонил родителям.
Тетя Катя обожала Тому. Из своих старых платьев она нашила девочке нарядов. Даже пальтишки у Томы были сшитые руками тети Кати. А как я любил дочь! Мне нравилось держать ее на руках, прижимать к себе, нравилось укачивать, петь ей песенки. Душа замирала, когда я прижимал к себе маленькое детское тельце.
Мне было восемнадцать лет, и я был горд, что у меня красавица-жена и дочь, что я могу содержать семью. Я был отчаянным романтиком. Как-то летом Витька пригласил меня в яхт-клуб на Обском море. Он не был обременен семьей, как я, и успел уже пару раз выйти матросом на яхте нашего факультета судовождения. Фактически яхта принадлежала декану. Виктор показал себя хорошим матросом и походатайствовал за меня. Я взял Майю с Томочкой. Майя была рада любому развлечению, хотя на маленькой гоночной яхте места ей не нашлось. Она с ребенком устроилась под навесом на пляже и с улыбкой махала мне рукой. Ветер развевал ее красивые светлые волосы. Никогда не забуду момент нашего прохода вдоль пляжа: море, небо, я, как Грэй, иду под парусом, а Майя, как Ассоль, ждет на берегу. Александром Грином мы зачитывались с Витькой с детства.
Я любил Майю. Сейчас, оглядываясь назад, я думаю, что это были самые счастливые годы моей жизни. Не всегда хватало денег на молоко и масло, но была на столе картошка. Мы не унывали, мы были молоды, полны надежд и верили в лучшее…
– Давайте на этом остановимся. Дальше пойдет черная полоса моей жизни, об этом – завтра. Сегодня пусть будет все хорошо.
– Как скажете.
Я отрываю