называют Динозавром из-за схожести очертаний, остаётся только две пары звуков: собственное дыхание и хруст перекатывающихся под ногами мелких камешков во время движения, и щебетание птиц, врывающееся в паузы между ударами сердца в ушах, во время кратких остановок.
Хочется передохнуть подольше – это акклиматизационный подъём, и тело пока упорно отказывается входить в ритм. Ноют все старые травмы и болят слабые места. Показывать бессилие нельзя: передо мной шагает восьмилетний Тёмка, единственный ребёнок в команде. Это так вдохновляюще и необыкновенно, когда вместо всего многообразия современных детских развлечений обычный городской пацан с радостью выбирает поездку с отцом в горы, туда, где нужно быть дисциплинированным, послушным и проводить время в компании взрослых людей.
– Такое разве увидишь по телевизору?
Тропа наконец стала пологой, открылся потрясающий вид на цепь вершин Угамского хребта. Зазвучали разговоры – дыхания снова стало хватать на то, чтобы идти и говорить. Мне в такие моменты всё равно больше нравится слушать. Наблюдать за тем, как природа пробуждает в умах некий импульс: он мгновенно проносится по сознанию, касается души, набирает форму и превращается в мысль. Мысль спешит родиться во фразе, а разговоры запускают обмен этой созданной природой и обогащённой разумом энергией.
– Вот красота! – где-то позади. – Нет, я всё-таки уже не спортсмен, устал… Далеко там ещё?
– Как всегда – почти пришли! – энергичный голос и смешок инструктора. – Ты не спрашивай, вон видишь, Артём идёт, не жалуется, а у него шаги маленькие, ему тяжелее всех. Ещё рюкзак тащит.
– Так то Артём! Мой дед, когда маленьким был, в школу в соседнее село ходил. Сам, один, пешком! А это восемь километров в одну сторону.
– Да, мой дед тоже в футбол играть с друзьями бегал больше чем за двадцать километров – из Алматы в Каскелен. Утром возьмёт ломоть хлеба – и вперёд, возвращается уже затемно. Это тогда люди крепкие были…
Мы миновали последнюю возвышенность. Впереди – Долина Предков. Мне уже доводилось бывать тут раньше. Горная равнина с цепью древних курганов, окружённая исписанными петроглифами скалами, у подножья пика Ассамблеи и моей любимой горы Иглы. Высота тут примерно три тысячи метров. Когда спускается туман, кислорода становится совсем мало, и в костре, сложенном из влажных веток, огонь горит плохо, а вот в груди в такие часы на подъёмах жжётся горячее пламя.
– Вон курганы! – инструктор протянул трекинговую палочку.
Послеобеденное солнце освещало мирную долину, мягкие контуры холмов и острые клыки скал. Вдали, за курганами, где до позднего лета скатывается к речке талый водопад, склоны уже тронула сырая тень.
Когда-то в эти ущелья в сакральном поиске восходили целые племена моих предков. Они выбивали на скалах изображения зверей, отправляли ритуалы и предавали своих вождей земле. Окидываю внутренним взором те времена, и по телу пробегают мурашки.
У