доставлена раненая женщина, по паспорту Анастасия Андреевна Копылова, и находится в тяжелом состоянии, а больше ничего не сказали. Не знали они ничего и про девочку.
Тогда Петя выяснил, к какому отделению милиции относится Оранжевая улица, что в Юго-Западном округе столицы, нашел это отделение, оттуда его послали в УВД, а уже там дали телефон Турецкого, который якобы должен все знать. Таким вот образом и выяснили наконец. Но где же Настенька?
Александр Борисович успокоил Таню – он стал называть ее именно так, без отчества, мала еще, – сказал, что девочку сейчас приведут, и предупредил, что с ней надо быть сейчас очень осторожными, не нарушить детскую психику, а, напротив, показать, что все происшедшее – только неприятный случай, а мама скоро к ней вернется, она, мол, немного приболела. И еще он попросил у Тани разрешения в ее присутствии задать девочке пару вопросов – несложных, аккуратных, которые не вызвали бы у нее болезненной реакции. Таня кивнула – можно. Она, похоже, уже четко осознавала свою ответственность за Настеньку.
Девочка была умытой и причесанной. На лице ее не было и следов каких-то особых тревог, беспокойство – это да, было заметно. Увидев тетю Таню, она с радостным криком бросилась к ней, она явно любила свою тетю. И тут же стала жаловаться, что осталась одна, а папа с мамой куда-то уехали и ничего не сказали. А у тети Сони там – малышка небрежно махнула рукой себе за спину, возможно имея в виду воспитательницу детской комнаты, – много игрушек, но совсем не таких, как у нее дома. И пошли бесчисленные вопросы, главным из которых был – где мама?
Таня, для большей уверенности поглядывая на Александра Борисовича, объясняла девочке так, как они только что договорились. Но при этом на глазах у нее блестели слезы, и она локтем их вытирала – такой вот непосредственный жест.
Потом девочка вдруг сказала, что мама закричала и выскочила из машины, захлопнув дверь. Но сначала позвала собачку тети Тани – Рэмку.
Собачка? Рэмка? Турецкий вмиг насторожился.
Да, оказалось, есть у Тани собачка по имени Рэм, распространенное, между прочим, имя среди собачников, а этот – еще щенок ирландской породы, Настенька с ним, к слову, весь вечер, пока длился праздник, играла, потому что ей было скучно вместе со взрослыми за столом, это правда. А вот почему Настя позвала собаку, когда неизвестный убийца уже застрелил ее мужа и собирался выстрелить также и в нее, этого Таня объяснить не могла. По телевизору так ведь и сказали, что убийца, киллер, сначала разделался с генералом, прошив его очередью из автомата, а затем то же самое сделал и с его женой. Почему? За что? Абсурд какой-то…
А не случилось ли так, что Настя в последний момент вдруг узнала убийцу? И позвала вовсе не щенка тети Тани, а именно его, какого-то человека по имени Рэм? Или, может быть, девочке просто показалось? Александр Борисович осторожно задал наводящий вопрос и убедился, что не показалось – Настина мама сперва громко закричала: «Рэм!» – а уж потом выпрыгнула из машины.
В