случайно. Мужик из машины впереди выходил посмотреть, что там случилось, – стала докладывать обстановку на дороге подруга. – Постоял, посмотрел, опять сел в машину. Теперь включил верхний свет, книжку читает. Значит, надолго застряли. Вижу, девица в соседнем ряду термос открыла, ложкой что-то зачерпывает, лопает. Ой, как я есть хочу! – пожаловалась Катя.
– Думаешь, надолго застряли? И так уже за окном темнеет. Когда же ты заявишься?
– А вы барахло собрали? Тогда сидите и чай пейте да меня вспоминайте, какая я тут бедная да голодная. – У бедной и голодной Кати голос между тем был веселый и жизнерадостный.
– А ты разве ничего с собой не взяла? – удивилась Ирина, которая знала за подругой замечательное качество – если предстояла вылазка за город на два дня, та запасалась едой на неделю.
– Еды полный багажник. Только я выходить боюсь. Вдруг машины поедут, все задние будут мне сигналить и матом крыть. Это меня тогда совсем деморализует. Я еще, чего доброго, разнервничаюсь и мотор с ходу не заведу. Лучше потерплю, у меня тут пакетик жевательной резинки валяется.
– А ты их сама пошли куда подальше, – посоветовала опытная Ирина, которая с возрастом наконец научилась давать хамам отпор и делала это с большим удовольствием. «Тебя хлебом не корми – дай поскандалить!» – смущался Турецкий, когда Ирина при нем затевала скандал с недобросовестным продавцом или трамвайным хамом. «А я за справедливость!» – парировала обычно Ирина, срамя очередного невежу и в заключение уничтожая его гневным взглядом.
– Но с другой стороны, если минут через сорок приеду, тоже неплохо. Пока ваше добро загрузим, пока рассядемся, еще время пройдет. А после двенадцати ехать удобно, машин на дорогах почти не будет. Долетим до дачи за час, красота! Люблю ночью ездить, никто не мешает, – оптимистично закончила свою речь Катя.
– Вот еще новости – после двенадцати! – огорчилась Ирина. – Ну ладно, ешь свою жевательную резинку, только не глотай с голодухи. А мы тебя будем ждать… Елки-палки, еще сорок минут! И это в лучшем случае!
Ирина выключила мобильник и с огорченным видом отхлебнула из своей чашки уже совсем остывший чай. Антон с интересом прислушивался к репликам Ирины, после последних ее слов погрустнел.
– Ира… тебе что, так неприятно со мной еще сорок минут посидеть? – обиженно спросил он.
– Антош, не говори ерунды. Все нормально. Просто я устала. И так день напряженный выдался, мечтала поскорее до дачи добраться, расслабиться, отдохнуть наконец. А тут жди и жди. Терпеть не могу ждать. Утомляет меня это. Нервная становлюсь! – призналась она.
Антон смущенно поерзал на стуле.
– Я не так выразился. Не то чтобы неприятно, наверное – неловко, да?
Повисла пауза, и Антон понял, что Ирина подбирает слова, чтобы не обидеть его.
– Плетнев, кто из нас психолог? По-моему, сейчас ты. Если ты настаиваешь и хочешь знать правду, то действительно, немного неловко… Без Васи неловко.
Она замолчала, делая вид, что внимательно слушает передачу о перспективах