перекричать завывающий ветер и гул мотора:
– Нельзя садиться! Внизу беляк, он стрелять нас, шиссен! Цурюк, цурюк, назад! Здесь нельзя! Ферботен! Вы меня понимайт, ферштейн, герр начальник?
На борту самолёта не было радиостанции, чтобы связаться с землёй. Так что садится действительно нужно было, целиком полагаясь на знаменитое русское авось. Немец в такую русскую рулетку играть категорически отказывался. Вся его натура протестовала против этого. Обычно флегматичный невозмутимо-добродушный германец превратился в упрямого истукана. Никакие уговоры и угрозы начальника экспедиции на него не действовали. Вцепившись в штурвал, он продолжал наматывать круги, сжигая драгоценное топливо, и будто не слышал обращённых к нему слов. Только твердил:
– Надо уходить! Цурюк, цурюк, назад!
Внизу на лётном поле появились какие-то люди. По их одежде трудно было понять красные они или белые. Но в руках у некоторых Луков заметил оружие.
Тут появился второй самолёт и Вильмонт энергичными взмахами рук стал показывать его лётчику, чтобы тот немедленно садился. И Одиссей не выдержал:
– Не сметь! – неожиданно даже для самого себя, истерично закричал он на генерала. – Вспомните о чести русского офицера! Там же молодая женщина, если она попадёт в руки озверевших неприятельских казаков, что будет с ней, вы об этом подумали?
– Что вы говорите? – опешил генерал. У него даже челюсть отвисла от изумления. А Луков продолжал кричать на него:
– Я вне политики, но это уже не политика, а мерзость. Прошу вас отказаться от вашего низкого намерения.
– Я вас не понимаю. Вы очевидно надышались выхлопных газов и не отдаёте себе отчёт в том, что говорите.
Пока происходила эта перепалка, пилот второго самолёта принял решение садится. Это было спасением для командирской машины – севший первым сразу определит, кто внизу. Но какой ценой? Вдруг на земле всё-таки враг?
Самолет с комиссаром и Галиной приземлился и с включенным мотором остановился на краю лётного поля. С высоты было видно, как к нему приблизились фигуры людей. Кто они? Луков с ужасом ждал, что сейчас самолет развернётся, осознавший свою ошибку лётчик даст газ, пытаясь взлететь, но лыжи застрянут в глубоком снегу и набрать скорость пилоту не удается. Потом – трассирующая очередь из турельного пулемета, установленного в задней кабине, и многочисленные выстрелы в ответ. Внизу завяжется бой нескольких обречённых с многочисленными врагами.
К большому облегчению Одиссея всё вышло наоборот. Пилот выбрался из машины, о чём-то коротко переговорил с хозяевами, после чего радостно замахал кружащему в небе аэроплану, мол, всё в порядке, можно садится. Для Лукова это также означало, что ему предстоит как-то объяснить начальнику своё странное поведение.
Глава 10
Ожидаемых генералом запасов горючего на аэродроме Ильюшино не оказалось.