Вскоре Сергей с трудом мог наступать на израненную ступню.
Между тем наступили сумерки, сделав окружающий пейзаж ещё более зловещим и враждебным.
Внезапно юноша почувствовал, что ему грозит новая опасность. Чувство это трудно было объяснить. Словно чей-то голос, напоминающий лёгкий шелест ветра, стал нашёптывать Ванееву, что рядом появился некто или нечто, чьего преследования стоит опасаться даже больше, чем кривых сабель жаждущих мести басмачей. Парень остановился и взвёл предохранитель револьвера. Сергей превратился в слух. Несколько минут он простоял совершенно неподвижно, боясь произвести малейшее движение и тем привлечь к себе внимание. Одновременно пытался заметить признаки какого-либо движения. Он вслушивался в каждый шорох. Однако, не было слышно ни единого тревожного крика зверя или птицы. Странная тишина сгустилась вокруг.
Гнетущее ощущение, будто чьи-то холодные злые глаза тайно наблюдают за ним, не проходило. Сергей почувствовал такой страх, что у него задрожали ноги. Некоторое время он боролся с собой, пытаясь взять себя в руки. Но ужас оказался сильнее. Не на шутку перетрусивший мальчишка уже опрометью понёсся во все лопатки по наметившейся в зарослях петляющей звериной тропе, не обращая внимания на боль в израненной ступне и хлещущие по лицу ветки.
Эта тропа вывела его к руинам какого-то заброшенного строения. Запыхавшийся паренёк остановился, как вкопанный, тревожно всматриваясь в мрачное здание. Крыша его частично обвалилась, кирпичная кладка стен местами осыпалась. И вообще оно представляла собой довольно мрачное зрелище, особенно теперь – в сумерках. Впритирку к развалинам стояло высокое дерево. Его ветви на уровне второго этажа протянулись, словно костлявые руки, в чёрные провалы окон.
Сергею стало ещё больше не по себе. Он бы с удовольствием убежал подальше отсюда, но ступня его превратилась в сплошную кровоточащую рану, и наступать на неё стало почти невозможно. Только эти стены могли дать ему временное укрытие.
Неожиданно где-то не так уж далеко послышалось дружное «ура!». Это пошла в атаку на остатки басмаческой банды подоспевшая красная конница. Однако пока нечего было и думать о том, чтобы доковылять до своих. Сергей проклинал собственную робость, которая не позволила ему выпросить у начальства новые башмаки. Впрочем, что толку корить себя. Словами делу не поможешь! Нужно было поскорее заняться ногой – постараться извлечь впившиеся в кожу занозы, затем разорвать нижнюю рубашку, чтобы сделать перевязку. Затем придумать, из чего можно соорудить что-нибудь вроде чуни. И заниматься этим удобнее и спокойней не на ночной звериной тропе, а под крышей, пусть даже дырявой.
Юноша уже догадался, что это за развалины перед ним. Данный объект был отмечен на авиационной карте. Так совпало, что Сергей кое-что знал о нём от знакомого по авиаотряду, который был родом из этих мест. Правда, воочию Ванеев видел это место впервые. Но сослуживец рассказывал,