напрямую спросил Дражко.
– Помнишь, как три с половиной года назад было?.. Тогда – с одной стороны Дания, с другой стороны – франки… И все до чужого добра жадные, голодные… И мы среди всех… И ещё бояре изнутри, как гнойный нарыв… Но тогда, как сейчас понимаю, всё было и страшно, и, в то же время, легко и просто, потому что вокруг были одни враги. А мы были со своим народом… А сейчас что?
– Народ и сейчас с тобой, княже, – сказал Ставр, но сказал едва слышно и не вполне уверенно. И волхв, и, конечно же, сам Годослав хорошо знали, как отодвинулся народ от своего князя, когда тот принял христианство и допустил по требованию Карла Каролинга в свои земли христианских проповедников.
– С народом я бы ещё смог договориться… Но франки понимают наш договор о вассальной зависимости только так, как им это выгодно понимать. С одной стороны, они роль друзей играют. С другой, стараются всё сделать так, чтобы я полностью власть потерял, и чтобы всё закончилось, как, в конце концов, закончилось с герцогом Тассилоном. Тот тоже подписал с Пипином Коротким договор о вассальной зависимости. Но вассальная зависимость не говорит об отсутствии права на определение своей судьбы. Тассилон попытался судьбу Баварии решить по-своему, и за это поплатился. И нас пытаются всё сильнее и сильнее придавить. Бояре теперь сплошь в крестах… Пойдут их дружины против франков? А если я начну у бояр дружины забирать, всё будет преподнесено опять же так, как с Тассилоном. Скажут, что я бояр граблю, как герцог грабил своих баронов… Пошлю боярские дружины в бой, скажут, я специально их подставляю под удар, чтобы ограбить… А уж про налог для создания новых полков, что ты, брат Дражко, предлагаешь на бояр наложить, и говорить не следует… Вот так, ненавязчиво, но Карл обернул дело по-своему… Ну, да и Бог с ним… В какой-то степени это и нам руки развязывает…
– Какой именно «Бог с ним», с Карлом? – спросил вдруг Ставр.
– С Карлом пусть будет его Бог…
– А с тобой? – спросил Дражко, включаясь сразу в разговор, затеянный волхвом.
Годослав усмехнулся.
– Сначала я верну Карлу то, что должен по договору. Я обещал это своему другу графу Оливье. А обещания держать я привык, даже если что-то врагам обещаю. А потом мы будем вместе решать, как нам быть? Как мне быть…
– Я так и не понял, что произошло за время моего отсутствия, – Дражко явственно дал понять, как мало он ощущает ситуацию, но хочет в ней разобраться.
– Происходит… – поправил Годослав. – Происходит…
– Что происходит?
Годослав задумался, то ли с мыслями собираясь, то ли нужные слова подыскивая. Наконец начал, медленно выговаривая фразы:
– Ты давно видел в последний раз моего сына? – ему, стало заметно, трудно говорить.
– Перед отъездом. На коне его катал…
– В три года он ещё не произнёс ни слова… Мало того, он плохо понимает даже то, что мы ему говорим… У него нет разума…