жить без машины, Моули? – вопросил Найджел. – Как мне теперь вернуться в Лондон? И как обозревать прессу, если я не могу читать эту сраную прессу?
Я сказал, что раз у Найджела частичная потеря зрения, то ему вряд ли стоит гнать по автостраде и уж тем более вливаться в лондонский трафик.
Найджел вздохнул.
– В последнее время я делаю столько опечаток! Уже несколько месяцев обычный шрифт могу разобрать только с лупой.
Я позвонил в «Попутный кеб» и попросил прислать за Найджелом такси, чтобы его отвезли в родительский дом. Диспетчер сообщил, что все таксисты в данный момент молятся в мечети о мире во всем мире, но он обязательно пришлет машину при первой же возможности.
Я посоветовал Найджелу освоить азбуку Брайля.
– Моули, да у меня же руки не тем концом вставлены, ты что, забыл?
Тогда я спросил, различает ли он цвета.
– Я вообще теперь мало что различаю, – угрюмо ответил он.
Кошмар! А я-то надеялся, что Найджел поможет декорировать мой лофт. Прежде у него было хорошее чувство цвета.
Я помог ему забраться в такси и велел водителю ехать в тупик Билла Гейтса, 5, район муниципальной застройки Хоумстед, рядом с Гленфилдом.
Найджел сердито рявкнул:
– Я пока не онемел, Моули!
Надеюсь, он не превратится в желчного слепца вроде мистера Рочестера из «Джен Эйр».
Утром позвонил Джонни Бонду из «Закат Лимитед», и мы снова сцепились из-за 57,10 фунта.
Он ехидно поинтересовался:
– Ну что, твой дружок премьер сварганил тебе справку?
Ответил ему, что мистер Блэр принимает в Охотничьем домике мистера Путина, пытаясь убедить его присоединиться к Британии и Америке в борьбе с Саддамом.
– Ему никогда не удастся втянуть Россию, Германию и Францию в эту преступную бойню, – объявил Бонд.
Экспресс-почтой пришла «Миниатюрная вышивка для кукольного домика в георгианском стиле».
Мистер Карлтон-Хейес приподнял брови.
Сказал ему:
– Если бы у нас в магазине имелся компьютер, мы могли бы заказывать книги по всемирной сети и удвоить оборот.
– Но, дружище Адриан, – возразил он, – наши дела и так идут неплохо. На жизнь хватает, расходы покрываем, да еще проводим свои дни среди благодатных книг. Разве этого мало?
Вопрос не был риторическим. Он искренне хотел знать. Я пробормотал, мол, конечно, мне очень нравится здесь работать, но, мой дорогой дневник, у меня руки чешутся затеять модернизацию. У нас даже касса механическая!
В обед я отправился на Рыночную площадь. Маргаритка в «Сельской органике» расхваливала лимскую фасоль женщине, лицо у той было такое мученическое, что не ошибешься – бедняга страдает депрессией в легкой форме. Когда несчастная ушла, прижимая к груди экологический бумажный пакет, я протянул Маргаритке бандероль:
– Вот, решил доставить лично.
Она извлекла книгу из конверта и вскрикнула:
– Мама, ее прислали!
У