мероприятий в отношении, например, пожилых людей. Нередко задаются таким вопросом: оправданно ли оказание дорогостоящей помощи для того, чтобы продлить жизнь человека лишь на несколько дней? Тем более такой вопрос считается насущным, когда речь идет о лицах старше 65 лет. В обоснование приводятся факторы экономической целесообразности. Зачем тратить дорогостоящие лекарства, которые можно было бы использовать для тех, кому они принесут спасение? Зачем тратить время медицинского персонала, если они могли бы оказывать помощь небезнадежным пациентам? Представляется, что общество должно исходить из признания жизни высшей ценностью. Если врач привыкнет к тому, что можно медицинскую помощь и не оказывать, то в последующем общество будет практиковать ту социальную евгенику, которой прославился гитлеризм. Дальше речь пойдет об уничтожении психически больных, асоциальных элементов и т. д.
Хотелось бы добавить, что современная медицина, войдя в новую фазу научно-технического прогресса, ставит на иной уровень субъективное мнение врача по вопросу жизни и смерти. Приведенные российские документы показывают, что именно от медиков зависит констатация смерти, свидетельствуемая лишь по формально-определенным признакам. Медицина до настоящего времени не добилась успехов определять достоверно точно порог перехода из бытия в небытие. Это создает, прежде всего, дополнительные биоэтические проблемы. Допустимо ли спасение жизни любой ценой, когда пациент остается прикованным к постели, не имеющим возможности реагировать каким-либо образом на внешнюю действительность? Стоило ли возвращать к жизни человека, который, осознав свою неполноценность, сознательно идет на самоубийство? Следует ли осуществлять реанимационные мероприятия, когда достоверно известно, что возможно лишь кратковременное возвращение к жизни, причиняющее только излишние страдания пациенту? Решение этих вопросов право отдает специалисту – врачу, тем самым возлагая на него дополнительную этическую ответственность.
Выше говорилось о раздвижении границ живорожденности, так же следует констатировать, что и подход к смерти больного имеет принципиально иное значение (как заметил Конфуций: не зная, что такое жизнь, можно ли знать смерть?).
Реаниматология добилась таких успехов, когда клиническая смерть отнюдь не означает необратимый процесс умирания. В настоящее время только церебральная смерть (смерть головного мозга) не может быть преодолена медициной. Хотя приборами фиксируется по одному удару сердца на 3-й и 9-й дни после смерти. «Смерть и наступающая затем гибель клеток не означают, однако, что все процессы в организме прекращаются. На атомном уровне продолжают свой бесконечный головокружительный бег элементарные частицы, движимые энергией, которая существует с начала всех времен. Как говорил Лавуазье, “ничто не создается заново и ничто не исчезает навсегда, все только