могут собраться самые жуткие твари», – загадочно сказала она.
– Тебе, может, еще повезет, Нютка, – сказала Крыся. – Я слышала краем уха – Игорь отца пытается упросить за тебя.
Игорь был сын Верховного. Ни для кого не было секретом, что он давно влюблен в Нюту и что его отцу это очень не нравится.
– У него все равно ничего не получится. Верховный его и слушать не станет. Нет, нам не на Игоря надо надеяться.
– А на кого же. Ты все еще ждешь, что в последний момент явится твоя мамочка и тебя спасет?
Только Крысе Нюта прощала такие шутки. Только Крыся знала, как исступленно Нюта ждет до сих пор. Еще малышкой, попав на станцию, она то и дело просилась к маме, но всегда натыкалась на уклончивые отговорки взрослых – мол, ей надо сперва окрепнуть, да и в туннелях неспокойно, может, со временем что-нибудь и получится, а пока надо набраться терпения. И она ждала, но верила, что мать сама ее ищет, не может не искать.
Но чем дальше, тем меньше оставалось надежды. В первые годы после Катастрофы были заселены почти все станции метро от Баррикадной чуть ли не до Планерной – так, по крайней мере, люди говорили. Что там ближе к центру творилось, только слухи доходили. Вроде бы на Пушкинской фашисты обосновались, на Китай-городе – бандиты. А у них тут народ был попроще. Так, по крайней мере, сначала казалось. И челноки еще могли пройти от кольцевой, с Ганзы, чуть ли не по всей ветке – да только мало кто в последнее время на это решался. Незачем было – люди тут жили бедно и почти не могли ничего ни продать, ни купить. Еще в первое время, когда удавалось много полезного найти на поверхности, шел активный товарообмен между станциями. Теперь ближайшие окрестности были уже исхожены, многое, что не успели забрать, сгнило за эти годы. А то, что еще оставалось, все труднее становилось добывать – у города появились новые хозяева. И люди интересовали их – как добыча. Немногие отважные сталкеры еще продолжали подниматься на поверхность, но опасностей было все больше, а добыча все скуднее. Пришлось научиться выращивать в туннелях шампиньоны, употреблять в пищу крыс, которых специально для этой цели разводили. На некоторых станциях держали свиней, но Верховный был почему-то категорически против свинофермы на «Спартаке». Возможно, считал, что отупевшими от вечного недоедания людьми управлять легче.
Жить в метро тоже становилось все страшнее. Не так давно случилась какая-то авария на Октябрьском Поле, и все оттуда разбежались. И совсем недавно дошла весть о резне на Полежаевской. Говорили, что на Беговой даже туннели в ту сторону взорвали. И Нюта поняла, что это конец. В глубине души она, конечно, упрямо надеялась на чудо, но умом уже понимала – никакого чуда не будет. Если мать не нашла ее до сих пор, то теперь этого точно ждать не приходится. И защиты просить не у кого.
Может, оттого их и выбрали. У Крыси мать умерла несколько лет назад, и других родственников не было. Нюта заметила – для жертвоприношения чаще выбирали сирот. Все помнили один случай, когда увели наверх слабоумную