правдива ли легенда о деве-птице. Удивила его та встреча в лесу, во время их с Зоей прогулки. Да и новых чудес ему хотелось. То, что полтора месяца назад было для него сказочно удивительным: семейство леших, их хижины, которые сторожат белки да медведи, – теперь стало привычным и своим, даже красота Зоина стала казаться уже своей, человеческой, даже как бы обычной, и к самой Зое относиться он стал как к человеческой своей подруге, которую и за руку взять приятно.
Но Евгений все же твердо решил, что надо идти в лешний лес. Идти и проверить. Если неправда, то вернется, если же правда, то терять ему все равно нечего, останется в озере, счастливым ли, или мертвым, и то и другое интересно, потому что неведомо.
Рано утром он вышел из своей избы и направился к лешнему лесу.
Вновь звонкая ледяная тишина окружила Евгения, когда он подступился к лесу. Казалось, можно дотронуться руками до нее. Дыхание Евгения и даже хруст снега от его шагов – любой звук тонул в этой глухой тишине. Здесь можно было потеряться от всего мира навеки.
Евгений брел сквозь тишину, не находя никакой тропы, хотя бы даже ее подобия. Он шел долго, казалось, десятки километров уже оставил он позади, и уже было разуверился в рассказанной дедом Архипом легенде, даже не проверив ее, но через секунду ему удалось разувериться в легенде уже по проверке.
Евгений вышел к замершему озеру посреди леса. В середине озера был небольшой островок с большим старинным пнем, покрытым толстым слоем инея по гладкой, совсем без коры, поверхности. Евгений слишком верил глазам своим и слишком замерз, устал и оголодал в пути для того чтобы осмотреться подробно, однако он прошел через все озерцо до острова, осмотрел пень, ничем не примечательный, осмотрел озеро, ничем не примечательное, рассмотрел окрестности насколько было доступно взору: ни девы-лебедя, ни живностей, которые приходили бы к сердечному озеру напиться и согреться – ничего!..
Евгений расстроился и даже костер не стал разводить здесь, чтобы передохнуть перед обратной дорогой и согреться, а вместо этого просто повернул назад. Даже леших каких-нибудь незнакомых не попалось ему по дороге. Совершенно ничего мистического не было ни в озере, ни в лесе. Добрался до своей избы Евгений совершенно измотанным. Подкинул дров в огонь и забрался на печь спать.
Обижен ли он был на деда Архипа за эту глупую легенду, или злился на себя за то что поверил, даже разбираться в этом не было сил. Уже отходя в сон, Евгений подумал, что хорошо бы чаю, но сил уже не было, и чай он оставил до завтрашнего дня…
Ночь опустилась на ледяную долину. Евгений уснул, и снилось ему, будто входит в его избушку снежная дева, проходит медленно по избе, осматривается, как бы в удивлении, к каждой незнакомой вещи, как будто молодая хозяйка, приведенная в мужнин дом, который и ее домом теперь будет. Одета дева в снежное тонкое платье, которое быстро тает на ней, обнажая совершенно белое девичье тело. Подходит дева к рабочему столу Евгения, минуту стоит, наклонившись над его дневником, улыбается,