покрутила на запястье бронзовый браслет – большинство учителей принадлежали к бронзовому сословию, хотя среди них и присутствовало золотое сословие, но с куда более низким уровнем образования, – и перевела взгляд на меня, вдруг заволновавшись.
Дак подскочил со стула.
– Какая порода дракона быстрее, небесная рыба или аврелианец? – поинтересовался он у класса.
– Небесная рыбка! – хором выкрикнули дети.
– Правильно! А вот еще один непростой вопрос для вас: кто тяжелее, дракон-грозовик или…
Он продолжал говорить сначала об отечественных породах, потом об иностранных – «Сколько грозовиков потребуется, чтобы уничтожить голиафана?», – и в конце собрания дети радостно визжали от восторга, провожая нас довольными возгласами из класса.
Когда мы оказались на улице, Дак извинился:
– Надеюсь, ты не обиделась, что я встрял со своими вопросами. Я ведь знаю, какой ответ мы должны были им дать…
Одобренный в Министерстве ответ на вопрос о распределении продовольственных пайков гласил: «Каждый получает паек, который заслуживает».
– Нет. То, что ты сделал, было гораздо лучше.
Но как только мы завернули за угол и оказались на площади Чипсайда, то увидели проходящий здесь митинг, посвященный тому, с чем мы только что столкнулись. Девушка с длинными черными волосами, чье лицо скрывал зеленый шарф, кричала с помоста у подножия чипсайдского драконьего пьедестала, а ее крики эхом разносились над собравшейся толпой.
– Дочь Саутсайда желает достойных продовольственных пайков каждому! – выкрикнула она, вскинув в воздух кулак.
– Достойный паек каждому! Достойный паек каждому!
– Наши сыновья и дочери не станут больше пресмыкаться за мизерные пайки, пока золотые набивают себе брюхо!
С тех пор как началась продовольственная программа, я не впервые видела подобные митинги, но этот был самым крупным. И незаконным, потому что публичные выступления, которые угрожали покою города, были запрещены революционным законом.
– Справедливо – значит поровну! – скандировала она.
Толпа снова подхватила слова:
– Справедливо – значит поровну!
Девушка, назвавшаяся Дочерью Саутсайда, держалась уверенно и спокойно, подпитываемая энергией собравшихся. Ее манера говорить напомнила мне Ли. И я не сомневалась, что браслет, который она сняла с запястья, нарушая тем самым закон о браслетах, и которым теперь размахивала перед толпой, был сделан из золота.
Уличное прозвище, закрытое лицо, беснующаяся толпа – все это навело меня на мысль, что над нами нависла реальная угроза.
– Возможно, нам стоит что-то предпринять?
Дак нахмурился:
– Предпринять что? У нас нет драконов…
Но тем временем некоторые из собравшихся начали оборачиваться в сторону пекарни на другой стороне площади. Витрина была закрыта, но граждане начали со всей злостью колотить в стекло, в двери, выкрикивая: «Хлеба всем!»