до плеч. Тело его укрывал темно-синий плащ. На ногах была удобная обувь.
– Вы не знаете здешних мест, – обратился он ко мне. – Не знаете и местных обычаев. Я давно путешествую, и хочу предупредить вас, что ничего не следует говорить аборигенам явно, а только намеком.
Слова многозначны – и чем больше места вы оставите им для фантазии, тем лучше будете поняты. Не спешите, чтобы вы ни делали. Спешка – признак незначительности. Одного этого достаточно, чтобы они перестали слушать вас. Не советую и фотографироваться вместе. С того момента, как аборигены увидят себя с вами на фотографии, они будут считать вас родственниками, а о чем новом может рассказать или чему научить родственник? Будьте внимательны к любому их слову и жесту – все имеет значение.
Незнакомец исчез так же внезапно, как появился. И густая тьма вновь нависла над нами. Инстинктивно я начал шарить руками вокруг себя, и что-то мягкое оказалось под ладонью. Раздался рык барса, лежащего возле моих ног. Два ярко-зеленых огня его глаз четко обозначились в темноте. Не испугавшись, я начал гладить ему морду, голову, спину. Барс потянулся и, положив свою мощную голову на лапы, уснул.
Когда стало светать, мы снова тронулись в путь. Грациозный и величественный светло-желтый зверь пошел рядом. Лес вдруг кончился прямо у высокой изгороди с распахнутыми воротами. Мы вошли в них и оказались внутри конусообразного зала, в котором одетые в серые одежды люди исполняли ритуальные танцы, напоминавшие древние танцы Непала и Бирмы.
Прыгая и вращаясь, танцующие приближались к нам.
В два прыжка барс оказался возле них – и люди отпрянули, уступая нам путь.
Женщина и мальчик, легко двигаясь впереди меня, направились к центру зала, от конусообразной вершины которого истекали вибрирующие звуки. Словно волны мощного водопада, они омывали собой это величественное помещение и всех, кто в нем находился. Стояла странная тишина, которая в то же время была наполнена звучанием.
Неведомо сколько мы пробыли в этой звучащей тишине, когда из восточных ворот зал стали заполнять танцующие люди в желтых одеждах и в шапках-треуголках. Они напоминали собой тибетских лам. В руках у каждого ламы были лук и стрела. Женщина пояснила мне, что это танец победы и возрождения.
Постепенно танец усиливался и спиральными вихрями начал разворачиваться по всему окружающему нас пространству. Мы стояли молча в центре движущейся и вибрирующей спирали. И мне казался понятным смысл каждой фигуры, отображаемой в танце, и каждого жеста самих танцующих.
Вместе с танцующими мы как бы поднимались к вершине конуса, завершающего зал… И широкое поле, до горизонта покрытое зеленью трав, вдруг распахнулось перед нами.
Все светится в Пространстве. Все звучит.
И Первообраз Света порождает
Символику Миров Неизреченных.
Лишь Голос в сердце вовремя укажет
Незримую тропинку среди мглы.
Переезжая в Новосибирск, я, как и планировал,