яд, оставленный себе… поиграть?
– Если бы мне в руки попалось, например, кольцо с ядом – я знаю, такие есть, я бы сразу с ним не рассталась. Ганц, вы помните тот вечер, тут нам невероятно повезло. Словно Альдонай ворожит. Скажите, когда вы вернулись второй раз, позы мертвецов не изменились?
Ганц задумался. Потом пожал плечами.
– Кажется, да. Хотя и не могу сказать, что точно изменилось.
– Они оставались в креслах?
– Да.
Лиля кивнула:
– А их одежда была в порядке?
– Вроде бы да. Я не обратил внимания. Или заметного беспорядка в ней не было, потому и в глаза не бросилось.
– Король их обыскивал. Полагаю, что-то подозревал или думал…
– Что именно?
– Вот тут мы подходим к самому интересному. Если допустить, что Джайс Иртон отравил принца, а следом и себя… Такое может быть?
– С чего бы вдруг? То есть может, конечно. Но ведь у каждого действия есть обоснование, разве нет?
– Разве да. Абсолютно точное замечание. Итак, почему такое могло случиться?
– Ну себя – понятно. Слишком многие знали об их встрече.
– Чтобы уйти от процесса, казни и прочего…
– Это возможно. Но почему Эдмона?
Лиля прикусила ноготь. Тот наконец сдался и сломался. Но женщине было не до мелочей.
– Есть у меня одна идея, Ганц. Но лучше вы мне скажите, насколько я дура. А для начала…
Она потянулась к столу и достала из глубокого ящика небольшую шкатулку. В ней были сложены все письма Джессимин Иртон к матери.
– Читайте.
Ганц пробегал их глазами. Откладывал в сторону, брал следующее… и когда он отложил последнее и поднял голову – Лиля увидела в его глазах тот же вопрос, что задавала и себе.
– Это – возможно?
– Вполне. Эдмон мог шантажировать графа, и тот…
– Насколько я поняла, Джайс готов был на все ради сестры и… детей. Чему тут удивляться. Мог ли у Эдмона быть компромат?
– Признания повитухи? Что-то такое… если и было, этого все равно не нашли. Ваше сиятельство…
– Ганц, это все должно остаться между нами. Сами понимаете – с таким знанием не живут.
Ганц отлично понимал. И то, что Лиля – тоже, заставило его чуть спокойнее вздохнуть. Не самоубийца же.
Он задумался. Нахмурился.
– Нет, что-то тут тогда с Ивельенами не складывается…
– Но Амалия…
– И что? У нас незаконнорожденные ничего не наследуют. Наоборот, никогда бы…
– А если Эдоард женился на Джессимин раньше, чем на Имоджин?
– Нет. Это уж вовсе не вероятно. Но даже тогда Джес имеет право наследования, а Амалия нет. И бунт бы вспыхнул… Нет.
– Ну так Джеса и пытались оставить без наследника. А меня – убить. И его бы… того, да вот в стране нет.
Ганц покачал головой:
– Нет, госпожа. Тут что-то не так…
Лиля вздохнула:
– Что?! Знать бы!
– Боюсь, единственный, кто знает, – это король.
– Ну и Алисия,