с природными особенностями местности располагались далеко от него. Так что он всегда уезжал из города отдыхать там, когда удавалось действительно по настоящему побыть дома и не спешить на экстренные вызовы, что были экстренно срочными через два, если не каждый второй день.
Дом мне понравился. Поэтому я сразу разулся видя везде идеально блестящий деревянный пол из исключительно качественно подогнанного бука, хотя Гор казалось пустил бы меня и так. Но я не мог этого сделать, так как привык, что у нас в доме с КерукЭде всегда лежали ковры, почти везде и ходить в обуви было просто не прилично.
Большой, но не громадный. Уютный, но не кукольный. Всё в меру. Даже вид на лес со всех сторон приятно согревал глаз, радуя сочной зеленью и постоянным щебетом птиц. Вот ведь удачно устроился. Правда он сетовал на то, что пришлось изрядно на него потрудится в своё время, и вся эта «роскошь» от которой бегут все городские жители, стремясь в тесные душные комнатушки квартир, с бесчисленным количеством удобств, развращающих само понятие – простая жизнь, не была таким уж лёгким даром. Однако он всё равно считал это местечко действительно щедрым подарком судьбы, ведь ещё в момент вселения его сестра была крайне больна и все усилия по приобретению дома в укромном чистом местечке были направлены как раз на то, чтобы обеспечить ей там приют и должный уход. Пока она не поправилась и не оценила по достоинству всю благодать такой жизни. Однако так и прожив долгое время почти безвылазно с братом, она особо не стремилась к публичной жизни и больших карьер и планов особо не строила. Потому ему просто по совести приходилось, вот так периодически почти супротив воли покупать ей билеты, чтобы она хоть иногда видела белый свет, а не только стены родного дома, да лес вокруг. А лес вокруг был и вправду чудесный. Я его точно оценил по достоинству. Чистый, сухой, потому что на лёгкой возвышенности, благородный и похоже достаточно старый. Не подвергавшийся особо никогда бездумной вырубке.
По разумению Гора, вместо того чтобы расположиться мне в отдельном, домишке подальше от его основного дома, он недвусмысленно воскликнул в сердцах «что я не собираюсь самого ценного гостя в жизни, почти брата по призванию, селить в каком-то сарае, пусть и облагороженном под цивильный микродомик для нужд уединения, когда сестру было из дома невозможно выгнать, а одному остаться было просто необходимо.
Отчего, я сразу заподозрил здесь не ладное. Но не в том смысле, что он не селит меня там, несмотря на то, что я намеренно хотел остаться на пару ночей именно там, чтобы не привыкать к жизни в новом, доме. А в том разумении, что мне туда просто нельзя, из-за того, что у него там лежит что-то ценное и интересное, в связи с чем признаться мне открыто в этом он не мог, а обходя это в угоду этикетам вежливости, и следуя заповедям доброго радушного домохозяина, неприкладно, обязан содержать меня в своей лучшей, пустующей комнате на втором этаже.
Я не стал спорить. Правда не отметить «пустующую» комнату как таковой не согласился, потому как пустующая она стояла чисто номинально. Великолепный