чтобы осветить комнату сильнее, как моего плеча коснулась Вильгельмина.
– Что такое?
– Сними своё пальто. Я сделаю из неё тебе подкладку. Так как её одной не хватит на полноценную накидку.
– Хорошо. Прекрасная мысль Вильгельмина.
Пока я снимал пальто и отдавал его ей, огонь схватил свежие поленья и стал их облизывать всё быстрее и сильнее, поднимаясь всё выше и выше, пока не захватился с таким гулом, что мне пришлось несколько обойти, чтобы не быть опалённым его жаром. Обернувшись, я понял, что с точно таким же жаром заспорилась работа Вильгельмины. Точно высекая пламя своей иглой, при свете не менее ярко вспыхнувшего пламени новой свечи, она растягивала, перекраивала, резала и пришивала ткань к внутренней стороне моего пальто. В свете её огненной работы я простоял словно заворожённый, пока она до последнего шва не уложила всю ткань в блестящую чёрную, словно шёлк подкладку.
– Всё готово. Надевай, у нас мало времени. Я спешила, чтобы успеть и оставить хотя бы пару минут, чтобы побыть с тобой, но время закрывается для меня здесь.
Я молча быстро одел пальто и поспешил взять её руки в свои.
– Как бы далеко я не был, моё сердце всегда слито с твоим. Ты живёшь в нём в каждом мгновении и мысли. Я благодарю тебя за эту прекрасную работу, теперь точно твоё тепло всегда будет со мной, куда бы я ни пошёл.
– Лууч, – очень выразительно и животрепещуще смотрели на меня её глаза.
– Я должна идти. Ты приходи. Если сможешь. На свет моей свечи. На пение моего голоса. Я жду тебя. Я всегда с тобой и мыслью и сердцем.
Она начала таять буквально у меня на виду, делаясь прозрачнее и прозрачнее. А вот пламя за спиной грело всё сильнее и сильнее, светясь всё больше и больше.
– Вильгельмина!
– Лууч! – совсем исчезла она, но я ещё чувствовал руками на уровне энергии её тонкое присутствие. – Духи тёмной стороны будут следить за тобой ещё пристальнее. Так как ты теперь имеешь на себе полотно Материи Тьмы, из которой и состоит одеяние моей матери. Но ты так же можешь и скрывать свой свет при своём на то жела…
– Желании, – добавил я и вмиг твёрдая поверхность под ногами заставила меня точно мгновенно выйти из комнаты с очагом.
Я стоял посреди старинного многоэтажного дома. Это, по-видимому, был чей-то древний особняк, ныне используемый разве что под склад для пыли. Лопатки и поясницу мне буквально жгло огнём, так что я невольно снял с себя пальто, опасаясь, как бы огонь очага Вильгельмины, не перекинулся мне давно на спину. Никакой гари огня и дыма я не обнаружил, как и прожжённого сукна цвета ели. А вот искрящуюся подкладку совершенно неземным пламенем, успел застать. Пламя разошлось по всей внутренней поверхности так же быстро, как и образовалось на нём. Точно для горения ей требовался свежий воздух преграждаемый моей спиной, и он же ей требовался, чтобы окончательно потухнуть.
– По крайней мере, – ощупал я на всякий случай ткань рукой, прежде чем одеть. – Теперь я в нём точно не замёрзну, – ткань уже была холодная и даже свежесть точно от шёлка передалась ладони