глаза, столь привычные роду Холдбистов, а также статность и громкий, предназначенный для командования голос Робсон унаследовал от отца семейства. Внешне он напоминал прославленного и хитрого северянина, был почти полной его копией. Разве что Ротр, не так давно погибший на юге, походил на Рогора немного больше. Впрочем, возможно, через пару-тройку лет последний выживший отпрыск, повзрослев, ничем не будет уступать старшему брату.
К сожалению, на внешности похожие черты заканчивались. Раял не знал, насколько близкими были отношения между Рогором и его вторым сыном, однако видел влияние матери. Наследник желал справедливости, толком не представляя её себе, верил в лучшие человеческие качества, не видел дальше собственного носа и казался чересчур наивным. Робсон думал о своей семье, искренне переживал о здоровье жены и новорождённого сына, а помогать Глейгриму решил лишь из-за просьбы своей добросердечной матушки. Леди Эббиана, тётя Раяла, желала сражаться за сына брата и делала это по мере своих скромных сил. Если требовалось, леди действовала за спиной у мужа – отправляла припасы, передавала оружие, сообщала о каких-то пришедших от Флеймов новостях и совершала ещё многое из того, чего не следовало. Теперь же, когда лорд Рогор пропал, женщина надоумила сына в открытую отправляться на помощь.
Про́клятый король пытался переубедить глупого юношу, объяснял, насколько это опасно, просил вернуться и даже приказал советнику зачитать указ регента о казни. Чтобы написанное дошло лучше, он отрядил глашатая читать данный указ родственнику перед каждым приёмом пищи вместо молитвы. Это не возымело никакого эффекта. Упрямец считал, что отплатить собственной головой за верное решение, если на то будет воля Богов, – его наипервейшая обязанность. Робсон оказался более чем набожным, чем весьма смущал и самого Глейгрима, и его вассалов, не признающих бесконечную власть Тринадцати.
Кроме того, Холдбист утверждал, что всенепременно сумеет убедить Его Высочество регента в праведности своих деяний, если в том будет необходимость. Как и все в подобном возрасте, наследник Холдбистов мнил себя сильнейшим героем. Он считал, что любые его поступки сыщут оправдание, а также, разумеется, представлял себя мудрейшим из людей, способным пояснить любое своё действие. На все разумные доводы он имел единственный аргумент, который звучал как: «Я и сам знаю, что делать, я уже взрослый».
Робсона нельзя было назвать нахальным, грубым или вредным, у Раяла не повернулся бы язык обозвать соседа глупцом, хоть и причислить к мудрецам Про́клятый король молодого лорда не мог. Несомненно, северянин не был и высокомерным или избалованным. Он переживал в первую очередь за родню и беспрекословно слушался леди Эббиану. С каждым днём Глейгрим лишь убеждался: при всей схожести с Рогором, как только наследник северных земель открывал рот, то предо всеми представала тётушка Раяла – её нрав, её слова, её воспитание, её мысли и её неспособность понимать некоторые очевидные вещи. Для воителя и правителя Робсону