еня знает. Просто в какой-то момент устал от шумной пьяной компании, с которой отмечали день рождения коллеги по работе. Да и компания, если честно, не совсем, что называется, та. Какие-то мутные пьяные разговоры о том, кто какую тачку купил, кто куда летал на отдых, кто куда удачно своего отпрыска пристроил. Короче, сплошной выпендреж друг перед другом. Ну не мое это. Разменяв свой полтинник, я так за эти годы и не научился, по мнению некоторых, жить, и все эти разговоры были мне, мягко говоря, не интересны. Так что, изрядно приняв на грудь, от души поздравив именинника, я ушел в ночь.
Поднялся по дорожке от лодочной станции, где на всю ночь сняли шашлычную для празднования, и побрел в темноту, даже не осознавая, куда иду. Нет, первоначально собирался идти в сторону городских кварталов, но это надо было идти в горку, поэтому ноги сами понесли меня в противоположную сторону. Осознал я это, когда уже проходил мимо городского пляжа. Видимо, голова слегка проветрилась и начала соображать. И вместе с вопросом, куда меня, собственно, несет ночью, возникло непреодолимое желание искупаться.
Пока данная мысль лениво формировалась в голове, я уже прошел мимо пляжа и свернул по дороге к старой насосной. Во, вспомнил, там же есть отличное место, чтобы искупаться! Как-то отдыхали у насосной с женой, пока она не уехала три года назад к дочери в Питер. Вот там и искупнусь. Глядишь, и в голове немного прояснится от хмеля.
На востоке уже посветлело, и над водной гладью реки Белой начал подниматься чуть заметный туман. Скинув с себя пиджак, брюки и рубашку, я, как был в семейных трусах, ринулся в воду. Ух, хороша водичка!
Мельком взглянул на оставшиеся на руке часы. Кстати, хорошие, водонепроницаемые, с автоподзаводом. Подарок на юбилей от коллег по работе, которые знают мою слабость к наручным часам. С изображением щита и меча, аббревиатурой НКВД и дарственной надписью на задней крышке «Почетному чекисту тов. Шершневу М. А. за образцовое исполнение своих обязанностей и в честь юбилея» и мелким (места уже не осталось), чуть заметным шрифтом дата: «09.05.2020 г.». Шутники, блин. Уважили, можно сказать. Довелось мне срочную послужить в частях КГБ по охране особо важных объектов.
Четыре часа утра, однако. Загулял я что-то.
Так, лениво перебирая мысли в голове, я медленно даже не плыл, а дрейфовал по безмятежной глади утренней реки, лежа на спине. Течения здесь почти что нет, так что далеко не отнесет.
В какой момент меня накрыло плотным туманом, я даже не заметил. Развернувшись на 180 градусов, поплыл, лениво загребая руками, обратно к насосной. Через минут пятнадцать понял, что что-то не так. По моим расчетам, я давно уже должен был добраться до любого из берегов. Река Белая в этом месте шириной метров 230–250. Это я что, вдоль реки плыву, что ли? Повернув на 90 градусов, начал активно загребать. Сердце забухало в груди. Нет, плаваю я хорошо и утонуть как бы не должен, но все равно тревожно.
Густой туман съедает все звуки, и не слышно даже постоянного шума расположенных на противоположном берегу пруда сталепроволочных цехов металлургического комбината. Вообще тишина, как говорится, гробовая. Бррр!
Да, блин, где же этот берег?! Прямо не пруд, а целое море. За то время, что тут барахтаюсь, я в любом случае уже давно должен был добраться до берега.
От хмеля не осталось и следа. От адреналина начинает потряхивать. Да и силы уже на исходе. Не молоденький ведь уже.
Взглянул на часы. Пять часов утра. Это что получается, я тут уже час изображаю из себя поплавок? Блин, да где же берег-то? Во всяком случае, в остатки деревянных конструкций пешеходного моста[1] я бы уже уперся, если бы даже плыл вдоль реки. Так ведь и потонуть не долго. А туман и не думает рассеиваться. Такое ощущение, что и свет он тоже не пропускает. Во всяком случае, светлее за этот час не стало.
Начала накатывать паника, а вместе с ней словно тисками сжало сердце. В глазах потемнело, и я почувствовал, как начал медленно погружаться под воду. Внезапно тело скрутила жуткая боль. Говорят, перед смертью перед взором проносится вся жизнь, а у меня перед глазами всплыло изображение надгробного памятника. И надпись на нем: «Шершнев Михаил Андреевич», моя фотография, а также две даты через черточку: «09.05.1970 – 15.08.2020».
Настолько это видение было реалистичным и настолько меня потрясло, что, собрав последние силы, преодолевая всепоглощающую боль, я рванул наверх, к спасительной поверхности воды.
Раздался какой-то хлопок, будто где-то рядом открыли огромную бутылку шампанского, в воде почувствовалась вибрация, сопровождаемая низким гулом. И в этот момент я явственно услышал звук заводского гудка[2]. Сильный удар по голове и последняя мысль: «Один гудок. Шесть часов утра. Рановато помирать…» Затем наступила темнота.
БаССР, г. Белорецк. 15 августа 1938 года
Сторож-смотритель Белорецкой лодочной станции Федор Матвеев разменял уже четвертый десяток, и если бы не искалеченные во время службы в ЧОНе[3] в Туркестане в 1925 году ноги и посеченное лицо, был бы мужчиной хоть куда. А так кому он, калека, передвигающийся при помощи костыля, нужен? Да еще и физиономия