на контрольной работе.
– Но это несправедливо! Он ведь не прогуливает уроки, у него нога болит.
– Надо было раньше думать.
Пререкались мы долго, и я чувствовал, что сейчас должна грянуть буря. Англичанка ненавидела, когда ей возражают, и жестоко подавляла подобные восстания.
– Лесков, адвокатом заделался? Вон из класса! Я сказала, вон!
С грохотом встав со стула, я вышел из класса, кинув на стол свою тетрадь с домашним заданием и напоследок хорошенько хлопнув дверью. Англичанка что-то проорала мне вслед, но я не стал её слушать. Пусть идет к чёрту со своим предметом. Так я окончательно подписал себе смертный приговор. Татьяна Николаевна теперь от меня не отстанет. Ну и ладно, зато моя совесть спокойна, ведь я не стал молча слушать, как моего друга унижают.
Пока в школе у всех шли уроки, а я отправился в спальню. Там я застал своего друга за чтением какой-то книги. Он обрадовался, увидев меня, но потом понял, что что-то не так.
– Что случилось? – спросил он, приподнимаясь. Я присел к нему на кровать, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Я не плакал уже давно. Ещё в детстве родители говорили, что мальчишки не должны распускать сопли, что они должны держать свои эмоции при себе, и я всегда слушал их и искренне считал, что это правильно. Даже когда меня бил Колян, я старался держаться.
– Англичанка, – только и выдавил я из себя. – Она сказала, что тебе нужно в любом случае прийти на контрольную. И я пытался тебя защитить.
Саша ничего не говорил и только смотрел на меня, широко раскрыв глаза. Потом он улыбнулся мне и, неудобно и неловко придвинувшись, заключил в свои объятия. Я даже немного опешил от такой реакции.
– Дима, ты самый классный парень на свете.
– Почему? – недоумённо спросил я, неуверенно обнимая его в ответ.
– Потому что защитил меня!
– Да потому что англичанка не права, Сань!
– Да сволочь она! – горячо поддержал меня Саня, кивая. – Но тебе огромное спасибо.
Вот только я слишком хорошо знал характер нашей англичанки, не зря же она у нас с первого класса вела свой предмет. Такую дерзость Татьяна Николаевна никогда просто так не оставит. Мы с ней ещё хлебнем горя. И если Саню она и раньше терпеть не могла, то теперь и я стану одним из её нелюбимых учеников.
– Знаешь, если тебя отчислят, я тоже убегу и стану беспризорником, – вдруг выпалил Саня, отстраняясь и усаживаясь рядом. Я удивлённо на него посмотрел. До этого никто никогда из-за меня не стал бы ничего делать.
– Вместе сбежим, – спустя несколько секунд молчания поддержал его идею я.
На остальные уроки я принципиально не пошёл. Настроения не было, да и видеть унылые лица учителей мне совершенно не хотелось. Свободное время мы с Саней неплохо провели, играя в карты. Потом Бессонов научил меня шахматам и сразу же одержал в них победу:
– Ничего, ты ведь первый раз играешь, – подбадривал он меня, пока расставлял фигуры для новой игры.
Конечно, я и не сомневался в том, что англичанка