стене конторы похоронной службы, что смотрела на весь город, напишет большими черными буквами «Похоронный дом». Вот такие они – новые русские. Часто необразованные и беспардонные. Самое большое образование выходило у них – факультет физического воспитания. Но некоторые получали его, даже не учась в пединституте. Мне об этом расскажет Пичуга, что ездил в институт на кафедры и хлопотал за Кеню. Проставлял все зачеты и экзамены, а сам Кеня не мог воедино связать двух слов. Таким он остается и поныне.
Областной отдел по борьбе с экономическими преступлениями (ОБЭП) разрабатывал операцию по внедрению агента в банду Гнуса. Вскрыть хотели все каналы поставки осетинского спирта, залившего наш город трагическим одурманиванием народа. Они тогда все операции согласовывали с заместителем начальника ГОВД по оперативной работе, в то время, майором Кусматовым. Но не могли даже предположить, что тот сдаст всех трех агентов Гнусу и, естественно, в банду они не внедрились. Так завязалась и окрепла долго скрываемая дружба оборотня в погонах и бандита, мечтавшего стать криминальным авторитетом.
Кусматов мне показывал записи, где сняли на камеру Мишу Сестерова в сильном наркотическом опьянении среди таких же наркоманов. Выглядело зрелище ужасно. Следователь следственного комитета появлялся в погонах. Затем раздевался до трусов. Паясничал в «кумаре» от бесовской травки среди таких же нариков. И все другие, оболваненные, вместе с проститутками создавали общую картину Содома и Гоморры. Запись была железобетонной, и, появись она в интернете, только в одном интернете – судьба Миши решилась бы сразу и однозначно: самым быстрым увольнением, да еще задним числом от той даты, когда появилась бы видеозапись в публичном пространстве.
Олега Викторовича, так звали Кусматова, задевало незаслуженное отношение к себе, что его недооценивали как профессионала. Ведь сами убийства раскрывали не следователи, а уголовный розыск, сыскари – труженики по зову сердца и призванию. Другие там не задерживались – это их судьба.
Кусматов собрал большое, толстое оперативно-розыскное дело с грифом секретности, которое никогда не попадет в суд и, вообще, на глаза даже опера, не имеющего доступа к секретной документации. Такие материалы остаются и хранятся долгие годы в архивах.
Само официальное дело, что вел Зеленский, выглядело тонким, безобразным, то есть неаккуратным, как и он сам, поэтому и поручили ему. И он умудрился потерять самый важный вещдок – жгут, которым Горелый душил жертву. Ну а на самом деле его спер у растяпы и уничтожил подлый Миша. Все развели руками: «Зеленский есть Зеленский! Природное недоразумение!» Но еще хуже подшучивали, называя его лохом, ошибкой природы, дитем понедельника, жертвой аборта…
Кусматов напрямую вышел на генерала, начальника областного следственного управления. Теперь всем: и Кусматову, и Зеленскому вместе с руководителем следственного отдела, похожего на одутловатого, тупого, плюшевого медвежонка, надлежало прибыть на особое специальное заседание. Его инициировал