Недаром ч. 1 ст. 16 Декларации прав и свобод человека и гражданина от 22 ноября 1991 г. устанавливает:
“Каждый вправе свободно определять свою национальную принадлежность. Никто не должен быть принужден к определению и указанию его национальной принадлежности”[90].
Иначе обстоит дело с юрисдикцией государства. Здесь не место субъективным представлениям. Гражданство лица или место его пребывания (постоянного или временного) есть объективные обстоятельства, от которых зависят предоставляемые ему права и возлагаемые на него обязанности перед государством независимо от того, признает он данную страну своей родиной или нет.
Сказанное позволяет сделать вывод, что термин “родина” не должен впредь использоваться в сфере политики и права, его следует исключить из законодательных актов, а прежде всего, из законов об уголовной ответственности. Соответственно и состав “измена Родине” должен уступить место деликту с другим наименованием.
В проекте Уголовного кодекса (ст. 246), как и в ст. 40 Основ уголовного законодательства Союза ССР и республик[91], для этого состава предлагается название “государственная измена”. По-видимому, при его выборе сыграли роль два обстоятельства:
во-первых, использование данного выражения дооктябрьским российским законодательством;
во-вторых, распространенное, хотя и не вполне обоснованное, мнение, что указанный термин эквивалентен применяемому за рубежом.
Полагаем, что немалое значение в выдвижении такого предложения имела и позиция академика А. Д. Сахарова, который использовал термин “государственная измена” в двух вариантах своего проекта Конституции Союза Советских Республик Европы и Азии[92].
Думается, однако, что предлагаемый термин все-таки неудачен.
Хотя он и применялся в Уложении о наказаниях уголовных и исполнительных 1845 г.[93], но в законах, принятых в более раннее время, говорилось просто об измене без определения “государственная”.
К тому же в дореволюционном законодательстве словосочетание “государственная измена” стояло в одном ряду с такими оборотами, как “государственное преступление”, “государственный преступник”, которые в настоящее время звучат в значительной степени архаично. Дело в том, что прилагательное “государственный” в современном русском языке означает, главным образом, “принадлежащий государству”, “свойственный государству”, “присущий государству” (например, государственный совет, государственный комитет, государственный секретарь, государственный ум и т. п.). В значении “направленный против государства” это слово в литературе последних лет по существу не встречается. Отказывается от такого употребления данного слова как от устарелого и законодательная практика. Недаром в ст. 70.1 УК РСФСР говорится о публичных призывах