оказался довольно смышлёным синеглазым мальчиком лет девяти от роду – словоохотливым, любопытным и разумным. По понятным причинам он не присутствовал на похоронах отца, но известие о его смерти принял стойко. Впрочем, он видел-то родителя всего лишь раз пять, когда тот приезжал в Сайду-Шариф. Абдул Гафур стал испытывать к сыну особенное отношение, нежность и тревогу лишь в последние годы своей жизни, когда понял, что никто не позаботится о будущем юного наследника, после того как его не станет. Он окружил Мустафу незримой заботой, вниманием и достатком. В его распоряжении имелись лучшие воспитатели и учителя. К своим девяти годам мальчик был недурно обучен арабской и персидской грамоте, имел неплохие результаты в математике, астрономии и географии. Правда, Ян обнаружил, что английский Мустафы был ужасающим. Доверясь учителю индийского происхождения, он усвоил неистребимый индийский акцент, который превращал предложения в мелодичную словесную кашу. Яну стоило большого труда вычленять из неё отдельные фразы, подвергнутые сильнейшей фонетической трансформации. Кроме того, имели место абсолютно хаотичные способы смешения и произнесения английских слов. Хотя благодаря отменной памяти словарный запас у мальчика был хороший. Да, Мацкевичу предстояло потрудиться на педагогическом поприще.
Мальчик жил вместе с матерью и несколькими слугами в небольшом, но уютном доме. За дастарханом, накрытым в мужской половине, состоялся разговор о дальнейшей судьбе Мустафы.
– Мальчик мой, – начал Сейф аль-Малюк, – ты теперь единственный мужчина рода нашего достопочтенного учителя, покинувшего нас. Да будет Аллах Всемилостивейший ему защитой в том мире. Мой друг и учитель Абдул Гафур поручил представить тебе нового воспитателя. Его зовут Абдалла – будьте знакомы. Это первое, что я должен тебе сказать.
Мустафа, польщённый приглашением на взрослую беседу, важно кивнул. Ян обратил внимание, что в этом жесте не было напыщенности избалованного сына ахунда, наоборот, взгляд его был по-взрослому сосредоточенно-внимательным.
– Второе, что мне поручено сказать тебе, Мустафа, ты должен будешь покинуть наши края. Вместе с Абдаллой и Абу Али.
Абу Али, услышав своё имя, молча поклонился, прижав руку к сердцу.
– Абу Али был многие годы верным слугой твоего отца. Теперь будет служить тебе…
Слуга снова повторил свой жест, а Мустафа вскочил на ноги и заявил:
– Я без мамы никуда не поеду! А как же моя мама?! Я должен буду покинуть её?!
– Садись, Мустафа, не суетись! Мужчине не пристало так себя вести.
Сейф аль-Малюк протянул руку и погладил мальчика по голове.
– Твоя мама переедет в Мингору – в дом твоего отца. Так завещал учитель. А ты должен будешь уехать. Это не обсуждается.
– Я не хочу уезжать! – закапризничал мальчик. – Я хочу остаться с мамой!
– Уважаемый Сейф аль-Малюк, – сказал Ян, – позвольте я поговорю с Мустафой?
– Говорите, Абдалла…
Мацкевич