Сероглазый Чингисхан Белой Гвардии. Том 1. Юный потомок отважных тамплиеров (1886—1905)
. 1)
ISBN 978-5-0056-9314-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Юный потомок отважных тамплиеров
(1886—1905)
Барон Унгерн Штернберг во время Гражданской войны
Роберт Унгерн в детстве
«Все они понесли жестокие потери, но не были сокрушены. Их не сломил ни крах империи, ни мачете в руках взбунтовавшихся рабов, ни опала, ни конфискация имущества, ни изгнание. Злой рок мог сломать им хребет, но не мог сломить их дух. Они не жаловались – они боролись. И умирали, исчерпав себя до конца, но не смирившись… И Скарлетт не испытывала удивления, видя перед собой своих предков, которым суждено было нести такой тяжкий крест и которые перекраивали судьбу на свой лад.»
М. Митчелл
Предыстория и цель создания данной книги
«Все хорошие книги сходный в одном – , когда вы дочитаете до конца, вам кажется, что все это случилось с вами, и так оно навсегда при вас и останется: хорошее и плохое, восторги, печали и сожаления, люди и места, и какая была погода.»
Э. Хемингуэй.
Взявшись за написание данной книги, я не ставлю себе задачу создать монументальный труд, который своим весом раздавит все предыдущие публикации о бароне Унгерне. Фигура Роберта сама по себе была настолько значительна, что ее невозможно уместить в рамки одного литературного произведения, даже в вышей степени достойного.
Восточная Европа, фото автора
Взяться за перо меня заставила скорее необходимость, т.к. имеющаяся литература о бароне по большей части возмущает, и даже отменные публикации о нем грешат многими неточностями, с которыми я не могу согласиться.
Всемирно признанный корифей литературы Дж. Толкин однажды заметил:
«Так творения дивные и прекрасные, пока они существуют и радуют взор, говорят сами о себе, и лишь когда они в опасности или гибнут, о них слагают песни.»
Не слагать песен о легендарном бароне невозможно, т.к. его эффектная фигура заметно выделялась даже на фоне многих героев той страшной эпохи, отличаясь только ЕМУ свойственной исключительной неординарностью.
После крушения страны советов, вся необъятная территория бывшего союза наполнилась прежде запрещенной литературой, напечатанной в свое время русскими эмигрантами на западе.
В то далекое время, когда впервые повеял свежий ветерок такой долгожданной и упоительной свободы, я была еще чрезвычайно мала и не смогла в полной мере оценить ценность тех источников, которые нам стали доступны.
Однако в мою память навсегда запали слова песни И. Талькова «Родина»:
Листая старую тетрадь
Расстрелянного генерала,
Я тщетно силился понять,
Как ты смогла себя отдать
На растерзание вандалам…
О, генеральская тетрадь,
Забытой правды возрожденье,
Как тяжело тебя читать
Обманутому поколенью.
Россия…
В те далекие, страшные дни драматичных 90-х годов прошлого века мы, дети младшего школьного возраста, после занятий за партами бежали в ближайший продуктовый магазин постоять в очереди за сахаром, которую заняли накануне, предусмотрительно переписав имена людей, занявших эту очередь вместе с нами. Естественно, в то давно минувшее время, в минуты ликования от приобретения кусочка такой дефицитной и такой аппетитной на вид ветчины полет моих мыслей был далек от образа прославленного, невинно убиенного барона Унгерна.
Но прошло 30 лет, и я заняла свое почетное место среди преданных почитателей барона и считаю своим долгом высказать свое мнение по данному вопросу, т.к. из собственного, уже значительно накопленного жизненного опыта знаю, что не выразить свою позицию, опубликовав её, является огромным упущением: много незабвенных исторических личностей не оставили мемуаров, выразив в них свой взгляд на все текущие события, что создало невосполнимую брешь для будущих поколений.
«Меня всегда интересовала жизнь замечательных людей. Я пытался найти общие черты их характеров – те черты, что выдвинули их в ряды лучших представителей человечества…
Я могу лишь сказать, что всегда жил со своими героями одной жизнью, всегда стремился открыть в них добрые черты, их сущность, их незаметное порой своеобразие…
Я всегда был с любимыми своими героями во всех обстоятельствах их жизни – в горе и счастье, в борьбе и тревогах, победах и неудачах.
И с той же силой, с какой любил все подлинно человеческое в самом незаметном и незавидном герое, ненавидел людскую накипь, тупость и невежество.»
К.