разделась сама. Я пошел дверь открывать, а она разделась! И в кровать!..
– Ну, не знаю… Альбина всегда была со странностями. Я ее еще по школе помню… К ребятам в раздевалку заходила, нравилось ей, когда ее щупают. И сейчас, я так понимаю, она не без греха…
– Вот видите! – Власьев с надеждой смотрел на него.
– И мама у нее, честно говоря, такая же… – поморщился Артем. – Если что-то вбила себе в голову, будет стоять до конца. Тем более репутация у дочки подмочена и без вас… А раз подмочена, то и терять нечего… В общем, посадят вас, Виктор Иванович. Как пить дать, посадят. За изнасилование.
– Да не насиловал я никого!
– А совращение малолетних? Суд будет, жена узнает, дети… У вас дочери?
– Да, Ире тринадцать, Оле одиннадцать.
– Хорошие, наверное, девочки, а отец… – Артем вздохнул, выражая свое сожаление семье потерпевшего. – А отец – насильник и растлитель. И все об этом знать будут…
Какое-то время Власьев молчал, зажмурив глаза и опустив голову, но вот он вскинулся, напряженно посмотрел на Артема. И только собрался открыть рот, как Артем уже понял, о чем пойдет речь, «терпила» созрел для правильного решения. Он предложил выкуп за собственную глупость. Артем для приличия немного поломался, чем только раззадорил жертву…
Шестьсот рублей, как с куста, сотками нового образца. Дарина усмехнулась, глядя, как тетя Соня прячет деньги в лифчике.
– Не хотел брать, но он так настаивал, – с ухмылкой сказал Артем.
Сумел он раскрутить «лоха» на шестьсот рублей. Мог бы и больше снять, но ему нужно было именно столько. Шестьсот рублей доводили общую сумму до тысячи. А договор дороже денег, именно это и хотел сказать Артем, глядя на Дарину.
– Ну да, настойчивый мужик. Я ему говорю, руки убери, а он… – Дарина выразительно провела рукой по своей груди.
Артем плотно сжал губы. Ему вовсе не хотелось знать, как у нее там было с «терпилой».
Они подошли к «Волге», которая стояла чуть в стороне от здания автовокзала. Время позднее, автобусы уже не ходят, но не спят частники. А ехать далеко, без транспорта не добраться…
Тетя Соня небрежно стукнула пальцами в стекло и с наигранной небрежностью спросила:
– Ну что, браток, отвезешь нас домой?
С тех пор как у тети Сони появились деньги, она изменилась. Расфуфырилась, распустила хвост, раскинула пальцы веером. Даже приоделась, «сафари» джинсовое у кооператоров купила – гоголем теперь ходит. И Дарине обновку прикупила, и Артему костюм справила – не может же мент ходить в обносках. Жизнь, можно сказать, наладилась.
Тетя Соня сказала, куда ехать, договорилась о цене, с важностью большой шишки села вперед. Артем открыл Дарине дверцу и, чувствуя, как от волнения подрагивают колени, забрался в машину вслед за ней.
За спиной под задним стеклом стояли колонки, магнитола крутила «Мурку».
– А погромче можно? – с небрежностью прожженной уголовницы, спросила тетя Соня.
Водитель включил музыку чуть ли не на всю мощь.
– Громко! – повернулась к Артему Дарина.
Он