его! Ты оставил его совсем одного! Ты оставил его погибать!» – почти кричал отец. Слезы подступали к моим глазам. «Но ты говорил не рисковать» – пытался я оправдать себя. «Да, говорил, но и рисковать жизнью другого ты тоже не в праве! Ты пытался его остановить? Нет! А даже если бы и пытался, но он бы тебя не послушал, ты был бы обязан пойти с ним! Запомни, риск другом подлее самоубийства!» – не успел договорить папа, как я уже летел, подбиваемый ветками, к месту, где мы расстались с лосенком. Вот она, эта чаща, я не задумываясь вбежал на дорожку и уже через пару десятков метров заметил силуэт лосенка, но…он был не один…Подбежав ближе я заметил, что мой друг был прижат к дереву и окружен тремя волками, явно собиравшимися им пообедать. Я разбежался и со всей силы ударил по одному из них своими, только начинающими расти, рожками. Он отлетел к другому дереву, но оставалось еще два волка, с которыми два малыша никак не могли справиться. Я прижался к Лосенку, и мы оба ждали, что же будет дальше. А хищники подходили все ближе, и я даже почувствовал, как холодная слюна одного из них капнула мне на копыто. Мы зажмурили глаза и уже не рассчитывали на спасение, как вдруг…Ветер будто задул сильнее, и мы услышали, как кто-то отчаянно дерется с волками, бросая их в ближайшие деревья. Несколько минут спустя хищники, пища, как мышки и, видимо, поджав хвосты, убежали прочь. Я приоткрыл глаза. Передо мной стоял во всей своей красе мой отец, только что так смело воевавший с врагами. «Папа!» – закричал я и кинулся в его объятия. «Папа, но как ты здесь?» – спросил я. «Ты мой сын, и я обязан помогать тебе исправлять твои ошибки» – благородно произнес он, и мы все втроем пошли домой.
Я уже совсем взрослый и сам могу постоять за себя и своих друзей, мне не страшно ничего! Я стал таким же, как мой отец. Недавно у меня родилась дочурка, и я очень этим горжусь! Тогда я тоже, как и мой папа, радовался ее рождению: и я бегал, разрезая облака и отталкивая ветер. Она тоже вырастет и станет мудрой и красивой, а пока она еще ребенок, я буду помогать ей во всем. Я буду предостерегать ее от ошибок, но если их все же не удастся избежать, она всегда может быть уверена в том, что я ее не оставлю.
Просто поверить
Он рвал клювом воздушное пространство и прорывался в глубь пенных облаков. Он летел, гордо взмахивая крыльями и дрыгая хвостиком. Он не знал, куда он направляется, зачем, и что за бумажный сверток в его клюве, он просто был уверен, что это его работа, и раз хозяин сказал: «Лети, голубчик!», значит надо лететь.
Обычный почтовый голубок с перламутровой шейкой, пушистым хвостом, розовенькими лапками в пупырышках – он никогда не доставлял письма тем, кому они были предназначены. Он либо путал адрес, либо со свитком возвращался домой, либо вовсе где-то терял послание. Вот и сейчас, когда он пролетал мимо грозовой тучи, пару капелек упали на его чудные перышки, отчего голубь заворчал и выронил сверток из клюва, а поймать, как вы сами понимаете, не успел. Вот и пришлось ему вернуться к хозяину ни с чем. Когда он переступал порог