с надеждой спросил Леннарт.
– В борделе вранья меньше. – Навен подбросил щепотку своих трав в огонь.
– Готов спорить, но не стану. Все же ты спас меня. – Во взгляде рыцаря промелькнуло такое знакомое презрение, замешанное на чувстве превосходства. – Я был послушником пятнадцать лет. До обучения чарам так и не дошло. Но труд и воздержание настолько закалили мои тело и дух, что сам Великий магистр заметил меня и призвал.
– Я всему учился сам, – пожал плечами парень. – Ошибки были. Если, к примеру, дотла сжечь башню – тебя выгоняют из монастыря. Когда горит добро, не до благоговения перед огнем божиим. Храбрые послушники и наставники гнали меня как дичь через лес, пока их не остановила тетушка Мирта. Живущая отшельницей в чаще жрица Мадары.
– Повитуха и ведьма? – Леннарт скривился.
– Целительница и травница, – не поведя и бровью, поправил Навен. – Обитатели местного монастыря отнеслись к ней с должным почтением. И убрались восвояси. Все сложилось удачно. Я поселился в лесу, где мне ничто не мешает практиковаться в чем пожелаю. Не случись так, сейчас многоуважаемый рыцарь был бы уже обглодан до костей.
Неловкая пауза распласталась между собеседниками. Разумеется, сэр Леннарт из Корлада предпочел бы принять спасение от кого-то столь же благочестивого, как он сам. Но Илнар часто посылает своим последователям причудливые испытания и уроки. Возможно, рыцарский долг требует вырвать этого юношу из когтей порока и обратить назад к свету очищающего огня?
Что понял для себя Навен, так то, что в час смертельной опасности люди взывают ко всем богам, каких способны вспомнить по имени.
Желая перевести тему, рыцарь насупился и выдавил из себя натужный вопрос о состоянии целительской практики и ее доходности. На что Навен точно знал, как ответить, чтобы прекратить разговор.
– Мадам и ее подопечные ценят меня за умение быстро решать любые щекотливые проблемы, – деловым тоном ответил юноша. – Знать и купечество ценят фактически за то же. Однако с них я предпочитаю брать плату в твердой валюте.
Раненый приуныл и смолк. Вскоре он начал клевать носом, а потом вовсе уснул. Навен же не спал. Он старался во всех подробностях припомнить своего противника. Рыцарь упорно называл арестанта «монстр». Но у того было две ноги, две руки, вполне заурядная голова. Что-то сделало несчастного таким. Когтей Навен не заметил, но тогда чем преступник прикончил возницу, ранил Леннарта и попортил дублет? Чем он освободился? Чары?
На острове, который, по сути, был громадным куском заряженной руды, руны можно было чертить хоть пальцем на земле. Оттого и водилось тут всякое. Еще до форта и шахт, сюда бежали некроманты с материка. Навен сам сталкивался с сухими, как палки, мертвецами в выцветших черных лохмотьях. Немалых усилий стоило загнать их назад на тот свет. Орсо всегда восхищался подобными поступками. Называл их приключениями. Или того смешнее –