шеи. Нежно и аккуратно, будто я хрустальная. И смотрел, как будто видел впервые. Адам влюблен и каждый раз дает понять это. Ему нравится нынешнее положение дел. Когда все предельно ясно между нами.
Внутри здания первым, что меня поразило был огромный купольный холл, а за ним выход на площадку. Шаги в Витруме отдавались эхом от стен. Повсюду блестели конструкции из металла – трубки соединялись друг с другом, формируя кубы, а между ними располагались листы прозрачного материала, который я называла стеклом.
Площадка впереди вызвала не меньший восторг, чем само здание снаружи. Прямоугольная, вытянутая вперед. Это основная, центральная часть здания, вроде внутреннего огромного зала, потолок которого распростерся на последнем этаже. По сторонам зала квадратом выстроены ограждения и перила. Так отделялась жилая зона – коридоры, у которых напротив перилл располагались двери в боксы. Боксами в Витруме именовались личные апартаменты. Радом с каждой дверью висела таблица с номером.
Этаж за этажом с открытыми периллами к площадке дублировался вверх, вплоть до крыши.
– Здесь так странно!
– Пойдем, – Адам хитро улыбнулся и потянул меня вперед. Когда мы прошли в центр, я почувствовала, что нахожусь в самом настоящем вертикальном туннеле. А там, на полотке купола медленно плыли белые облака, будто настоящие.
– И здесь экран? Снова искусственное небо?
– Таким Витрум видели архитекторы, – ответил Адам. Он смотрел не на потолок, а на меня, после чего повел дальше, – Они посчитали, что жители гарнизона будут скучать по голубому небу, к которому привыкли с детства. В Пустоши такой роскоши не сыскать. Здесь постоянная ночь.
– В Пустоши небо прекрасно. Оно глубокое и холодное, – возразила я, – А экран всегда останется экраном.
– Согласен. Может наши дети увидят настоящее голубое небо? Кто знает?!
Наши дети? В таком-то мире?
Адам хочет получить от жизни все и сразу. И откуда такая вера у человека, пропадавшего большую часть времени на военной службе? Его личное время скорее исключение, чем правило. Уместить в этот короткий отрезок столько планов невозможно. Как и смирится с постоянными расставаниями. К этому мне все еще придется привыкнуть…
После короткой обзорной экскурсии на первом этаже, военный отвел меня в сторону освещенного коридора справа, а оттуда в лифтовую зону. Там стояла молодая девушка с маленьким мальчиком. Она улыбчиво поприветствовала нас и вошла в один из трех лифтов. Мы же дождались другого.
Адам сделал это специально. Он пользовался любым удобным случаем, чтобы остаться вдвоем. А я смотрела по сторонам и пыталась принять новое.
– Все в порядке?
Я кивнула. Лифт бесшумно подъехал, загорелась зеленая парень. Металлические двери разъехались в стороны, и мы вошли в просторную кабину. Она, как и многое в Витруме, отличалась от стандартной коробки. Кабина от пола и до уровня поручней обшита блестящим черным камнем. Все, что выше – прозрачное стекло. Из-за него и стеклянного внешнего корпуса