Ни о том, на какой находилась высоте, ни о грубой теплой коже сопровождающего. Сумерки продолжали поглощать свет в Сером замке и зажигать глаза Стражей.
Даже окруженная гладкими каменными стенами Помона не чувствовала себя в безопасности. Окон в коридорах, что прокладывались меж комнатами, не было, и ей ничего не оставалось, кроме как спотыкаться о толстую растянувшуюся по полу ветвь и слепо следовать за Стражем. Он вел ее за руку, сворачивал и проходил мимо неподходящих комнат в совершенной темноте. Помоне показалось, что за одним из поворотов она услышала голос Пуда, но он очень скоро затих.
Помона была готова выть от отчаяния: она ни за что не сумеет повторить этот маршрут, даже если коридор будет залит светом. А если бы и решилась на побег, то уж никак не спустилась бы с дерева незамеченной: многие Стражи так и остались на ветвях на ночлег.
Страж со шрамом привел гостью в просторную темную комнату и вышел, как только услышал ее всхлип. Без оглядки интерьера Помона наощупь добралась до постели и улеглась на толстый матрац лицом вниз. Было странно чувствовать под собой одеяло и подушки только сейчас: весь этот день куда больше походил на сон, чем забытье, в которое ей только предстояло окунуться.
У Помоны не было сил обдумывать все то, что произошло. Она тяжело вздохнула в не согретой никем кровати и сосредоточилась на том, чтобы в следующий раз открыть глаза у кровати Иды.
12
Несколько раз среди ночи Помона подскакивала от требовательного крика младшей сестры, и всякий раз вновь опрокидывалась на сырые от холодного пота подушки, не увидев рядом Иду.
Через несколько минут тревожного сна все повторялось по новой, до тех пор, пока силы Помоны бороться с бодрствованием не иссякли. Слабая предрассветная зоря, света которой хватало для того, чтобы увидеть очертания ладони у самого носа, уже проникла в ее темницу.
Помона открыла опухшие глаза. Она села и качнулась вперед под тяжестью своей головы. Непродолжительный сон вымотал ее окончательно, так что она не чувствовала ни вчерашнего страха, ни любопытства. Ничего, кроме усталости.
Помона поднялась с постели и подошла к окну – единственному различимому силуэту. Ее глаза округлились: сквозь заплывший взор Помоне открылся вид на разливающуюся до самого горизонта воду, в которой звезды еще дрейфовали на низких волнах. От потустороннего блеска жидкой бездны и головокружительной высоты Помона схватилась за угол рамы, и тут ее пальцы наткнулись на тонкий продолговатый предмет, намертво приклеенный к подоконнику.
Помона нащупала гладкий воск – свеча. От желания пролить свет в эту темную, затянутую неизвестностью комнату она проснулась как от пощечины. Помона шарила по подоконнику в поисках чего-то, чем можно было бы зажечь фитиль, и ей удалось найти маленький кусочек кремния и листик стали размером с половину ладони.
Она выбила над свечой искру, и по глазам в ту же секунду полоснуло переливающееся синим и оранжевым пламя. Помона отошла на пару