ли твои листочки покинут лагерь, – усомнилась Насима.
Тарико улыбнулась и пожала плечами.
– Это раньше я волновалась об их сохранности, так что ночей не спала. Теперь меня мало волнует судьба моих картин. Пусть о них заботятся небесные покровители. Если они важны, Создатель найдет способ показать их людям.
– Да-да… ты, главное, себя береги. С тех пор, как с ним живешь, хозяин потише стал.
– Я ничего для этого не сделала, – торопливо заметила Тарико. – Последнее время он будто не замечает меня.
Насима с Ризой переглянулись и, как по команде, опустили взгляд. Потом Риза сняла с плиты кастрюлю и пробормотала вполголоса:
– Сколько можно тебя учить… Вот он приходит к себе – ты, наверно, сидишь, как мышонок в углу. А ты предложи ему сама вымыть ноги и хорошенько разотри между пальцами. Мужчинам это нравится, у них сразу теплеет в паху. Расправь постель, и когда он завалится, разомни шею и поясницу, да тихонько скажи, что весь день ждала его и скучала, только не болтай много. И будь послушной – делай все, что попросит, не скромничай. А будешь лежать под ним, шумно дыши и постанывай, будто не можешь сдержаться от удовольствия. Вот тогда Багери станет ценить твои услуги и долго не прогонит.
Тарико чувствовала, как горит лицо, а Насима презрительно засмеялась, обратившись к кухарке:
– Видно, ты не только в овощах разбираешься, толстая задница! Может, госпожа Тари оттого и живет в его покоях, что сама не лезет в штаны. У хозяина нрав переменчивый. Попробуй угадать, что ему надо. Велел сшить платье с глубоким вырезом на застежке, велел связать тонкие чулки. Хочет порадовать нашу девочку, значит, она ему дорога. Никому прежде таких подарков не делал. А ткань приказал взять самую лучшую, из который шили рубашки для офицеров.
Тарико вышла проводить швею и возле главного корпуса наткнулась на жадный внимательный взгляд Нуями. Хотела юркнуть обратно в здание, но охранник схватил за рукав фуфайки.
– Куда спешишь? Назовись, как положено. Или думаешь, нравишься хозяину, так сама стала здесь хозяйкой. Запомни, ты мусор для него. Скоро господин Багери прогонит тебя, а уж я подберу, будешь мою постельку греть.
– Слюни вытри, по земле тащатся! – грубовато одернула его толстуха Риза, едва не окатив ведром грязной воды.
Вечером за ужином Тарико сама начала разговор с Субадом, и с горечью поняла, что, в самом деле, боится потерять привилегии. Вдруг Нуями прав и в ближайшие дни ей предстоит покинуть теплые апартаменты начальника? Удача на миг улыбнулась и снова грозит показать звериный оскал реальности.
– Сегодня ты поздно вернулся. Наверно, устал… Приготовить тебе ванну? – ей был противен собственный угодливый голос, но она заставила себя улыбнуться.
Субад продолжал ковыряться в тарелке, делая вид, что не расслышал вопрос или просто не снисходил до ответа.
Тарико вдруг увидела себя со стороны – маленький, жалкий «воробей» с тонкой шеей и нелепой стрижкой. Стоит ли вообще рот раскрывать. Она судорожно вздохнула, накалывая на вилку крупные разваренные бобы.
– Гадость,