толпой потащили Илюху в чайную – расспросить, что да как, а начальник отряда пошёл к себе в кабинет.
– Ну, рассказывай! – Пацаны усадили Картошина на лавку к столу и столпились вокруг.
– Дайте чаю налить сначала, – важничал Илюха.
– На мой, – протянул кружку сидевший напротив пацан.
– А печеньку?
– А ничего не треснет?
– Картоша-а-а! – торопил рыжий Виталик, подельник Илюхи.
– Короче, – Картошин, сложив губы трубочкой, громко потянул из кружки горячий чай, – захожу я в кабинет, а там все!
– Все? – переспросил глазастый Серёга, ещё больше округлив глаза.
– Вообще все! Опер, все замы, директора, психолог…
– А начальник? – перебил Серёга.
– Ясен красен, куда без него!
– Дальше давай!
– Ну я захожу такой. Представился. Саныч как давай меня хвалить! Парень красавчик, говорит.
– Ври больше! – не поверил Виталик.
– Клянусь! – Илюха сунул в рот печеньку. – Потом замполит говорит, мол, такого работника с удовольствием возьму. Они с зампотылом даже разругались из-за меня!
– Во врёт! – восхитился облокотившийся на холодильник Стёпа. – Писатель!
– А начальник говорит, может, на условно-досрочное лучше, Илья? А я ему – нет, Александр Иванович, я образование хочу получить!
Действительно, «малолетку» регулярно посещали с лекциями, беседами и семинарами лучшие умы области, а педагогическому составу и материальному обеспечению позавидовал бы любой лицей. Балл по ЕГЭ в школе при колонии всегда был выше среднего по области.
– Картоха, – в чайную заглянул худощавый, недавно прибывший пацан, – тебя Толстый зовёт.
Пацаны притихли. Илюха допил чай, встал из-за стола и пошёл на второй этаж в комнату номер восемь, где жил старший и самый главный в лагере воспитанник Илюха Толстый.
Картошин постучался в дверь, дождался разрешения и вошёл. На табурете посередине комнаты, широко расставив ноги, сидел старшак – здоровенный, похожий на гориллу.
Толстый отвечал за все «движухи» в зоне. Каждый арестант, прежде чем что-то сделать или сказать, должен был заручиться разрешением старшего, которого пацаны между собой называли «смотряга». Поставить брагу в столовой, набить наколку, сыграть в карты, «затянуть» сигареты, «пресечь» (прилюдно ударить по лицу провинившегося перед пацанами воспитанника) кого бы то ни было – все эти вопросы решались только по согласованию со смотрягой. Илюха сидел за убийство и поджог. Они с подельником, напросившись в гости к местному алкашу, хладнокровно зарезали его и подожгли квартиру.
– Здорово, малой, – кивнул Толстый. – Заходи, присаживайся.
В комнате вместе со смотрягой находились старшаки Димас, Паша и Олег. Картошин сел на предложенный табурет.
– Рассказывай, тёзка.
– Начальник сказал, что скоро выведут, – пожал плечами Илюха.
– А ты знаешь, что в ребике тебе туалеты мыть придётся? За сотрудниками мусор выносить. Машины им мыть.
– Ну