Смертельный аукцион. Эллисон Майклс

разодрать на куски.

      Особняк уже виднелся за пышными кронами, и Елене поскорее хотелось попасть домой. В объятия родных стен. Поппи, молодая служанка, наверняка уже растопила камин в спальне к их прибытию. А дворецкий Уинстон запер все двери, не забыл про задвижки на окнах и позаботился о сигнализации. Дома ей станет лучше. Она позабудет про волков, ворон, туман и тошное чувство беды.

      Гилберт всё ещё восторгался тем, какой эффект произвёл на приёме, когда они свернули к подъездной аллее и оба замерли.

      Красно-синие маячки полицейских машин заливали округу яркими бликами. Мигалки были выключены, но в ушах почему-то стоял вой сирен. Улица спала под покровом ночи, словно укутанная одеялом, но их любимый особняк по Лейн-стрит заливался светом. Во всех окнах горели огни, входная дверь была распахнута, люди в форме сновали вокруг с фонариками.

      – Дорогой, что происходит?

      Елена встревоженно схватила запястье мужа.

      – Сейчас узнаем.

      Они спешно вышли из машины, позабыв про элегантность. Гилберт и Елена привыкли держать себя в руках в любой ситуации, но не когда в их доме творилось что-то недоброе.

      Супруги тенью миновали патрульные автомобили и взлетели на порог. Елена охнула, словно её ударили по голове, и прислонилась к косяку, чтобы не потерять равновесие. Гилберт пробормотал что-то про дьявола и в два шага подскочил к полицейскому с именем Кольт на форме, осматривающему просторный холл.

      – Какого чёрта здесь творится?

      В доме и правда словно чёрт побывал. Вся мебель перевёрнута, как после землетрясения. Секретер выпотрошен, словно индейка на День благодарения. Бумаги до сих пор веером взметались к четырёхъярусной люстре и устилали паркетный пол. Винтовая лестница лишилась резных перил, теперь на ступенях зияли дыры.