Он встречал меня на крыльце, небольшого роста мужчина лет под шестьдесят, седоусый, с тяжелыми мешками под глазами.
Его отличала каменно-любезная манера обращения к собеседнику.
– Очень сожалею, мистер Тайрон, но ваше путешествие оказалось напрасным. Моей дочери Аманде всего пятнадцать, и она склонна к необдуманным высказываниям…
– Она, наверное, передала вам, что я звонил. Вас не было дома и…
– Надеюсь, вы извините ее. Мне совершенно нечего сказать вам. Абсолютно нечего. Всего доброго, мистер Тайрон.
Веко у него подергивалось, а на лбу выступили капельки пота. Я медленно обвел взглядом фасад дома (подлинный георгианский стиль, не слишком громоздкий, тщательная, не бьющая в глаза отделка) и посмотрел прямо в глаза Дэмбли.
– Кому они угрожали? – спросил я. – Аманде?
Он моргнул и приоткрыл рот. Человек, имеющий пятнадцатилетнюю дочь, легко уязвим. Он хотел что-то сказать, но из горла вырвалось лишь нечленораздельное кряканье. С трудом откашлявшись, он наконец выдавил:
– Не знаю, о чем вы говорите.
– Каким образом они это организовали? По телефону? Или письмом? Может, вы беседовали с ними лично?
По его лицу было видно, что я попал в точку, однако он молчал.
– Мистер Дэмбли, – сказал я, – ведь можно написать статью, как в последнюю минуту без всяких на то оснований вы сняли фаворита, и упомянуть там ваше имя и имя Аманды. Но я могу не называть никаких имен.
– Не называйте, – умоляюще проговорил он. – Не называйте.
– Хорошо, – согласился я. – Но только в том случае, если вы расскажете, чем они угрожали и в какой форме.
Его рот искривился от ужаса и отвращения. Да, этот человек испытал, что такое шантаж, испытал в полной мере.
– Но как можно довериться вам?
– Мне можно.
– А если я не скажу, вы назовете в статье мое имя, и они все равно подумают, что я проговорился… – Он запнулся.
– Совершенно верно, – мягко отозвался я.
– Я презираю вас.
– Не стоит. Просто я хочу помешать им вытворять и впредь такие штучки.
Пауза. Наконец он проговорил:
– Они пригрозили, что изнасилуют Аманду. Сказали, что я не смогу караулить ее все двадцать четыре часа в сутки до конца ее жизни. Единственное, что от меня требовалось, – это позвонить Уэзербису и снять Краткого со скачек, тогда она будет в безопасности. Что такое один телефонный звонок по сравнению… по сравнению с благополучием моей дочери?.. И я позвонил. Конечно же позвонил. Иначе было нельзя. Какое значение имело участие лошади в скачках по сравнению с безопасностью моей Аманды?
Действительно, какое…
– Вы сообщили в полицию?
Он отрицательно покачал головой:
– Они сказали…
Я кивнул. Они знают, что говорить в таких случаях.
– После этого я распродал всех лошадей: не было больше смысла держать их. Ведь в любой момент это могло повториться.
– Да.
Он вздохнул:
– Это все?
– Вы